Лет через восемнадцать Лена Нефедова попросила Ваню Самарина посмотреть, почему машина не заводится. Ваня сел на место водителя, вставил ключ в зажигание. Повернулся к ней. Лена глядела на него близко-близко. Он поцеловал ее. Она сказала: «Заводи. Езжай вперед. Теперь налево. Еще налево. Во двор. Стоп».
Выскочила из машины, на ходу доставая связку ключей.
– Это моей подруги квартира, – объяснила она потом, когда они лежали на кровати и смотрели в потолок.
– Какая ты ловкая, – восхищенно вздохнул Ваня.
– Сегодня такой день, что я точно забеременею, – сказала Лена. – Потому что я тебя люблю с двух лет. Или даже раньше. Родителей беру на себя.
– Своих?
– Могу твоих тоже.
Еще лет через шесть Ваня проснулся среди ночи, повернулся набок и долго смотрел на Лену. Она была красивая, правда. Но слишком успешная. В двадцать семь лет – управляющий директор группы компаний Alter Ego. Он даже вздрогнул. Она открыла глаза.
– Ты что? – спросила сквозь сон.
– Я тебе завидую, – сказал Ваня.
– Мне? – она проснулась, приподнялась на локте. – Ты что? При чем тут? Вот ты у меня кандидат наук. Если бы я была доктор наук, тогда понятно. А я кто? Никто.
– Ты что? Не путай зависть и карьеру, – сказал он. – Завидуют по-другому. Умный завидует ловкому. Богатый – знаменитому. Талантливый – красивому. И наоборот.
– Ничего, – сказала она. – Ты у меня академиком будешь.
– Не знаю, – сказал он. – Вот ты, если бы в науку пошла, точно стала бы академиком.
– Ничего я не ловкая, – сказала Лена. – Уволят – никто не вспомнит. Умру – ничего не останется. А работаю сам видишь как. А ты лениво так книжечку напишешь – и готово, навек в истории. Нечестно.
– Лениво? – Ваня тоже приподнялся на локте.
– Конечно, – сказала она. – Ты ее уже три года пишешь, сколько можно?
– Давай спать, – сказал он.
– Давай, – сказала она. – Все, все, забыли, поцелуй меня.
– Все, все, забыли, – сказал он и поцеловал ее.
Приснилась песочница. Мое ведерко лучше, а твоя мама добрее.
настоящая «Киевская» бывает в Харькове
Знатоки, гурманы, завсегдатаи
Мне один старый грек рассказывал: настоящие греки очень ценят настоящий кофе.
Чтоб не просто так, а ой-ой-ой.
Отбор, обжарка, помол, варка. Вкус, крепость, аромат.
Но, говорил мне этот старый грек, настоящий кофе не умеют готовить здесь. Настоящий кофе можно попробовать километров за тридцать-сорок отсюда. В соседнем городке. Там есть один такой Яннис. У него маленькая кофейня, на четыре столика. И вот этот чертов Яннис умеет делать кофе без дураков. Как надо.
Поэтому ценитель и любитель в субботу садится в машину и едет из своего городка в тот городок. Отсюда туда. К Яннису, выпить чашечку настоящего кофе.
А навстречу ему едет другой грек. Тоже гурман и знаток. Из того городка в этот. Оттуда сюда. Он едет к Костасу. Потому что только этот проклятый Костас в своей маленькой кофейне – за тридцать километров, занесло же его, почему он к нам не переберется? – только он умеет делать настоящий кофе.
сценарий рекламного ролика
ИКЕА
Молодожены, сияющие своим молодоженским счастьем, входят в магазин ИКЕА.
Ах, какие там кровати! А какие кресла! Шкафы, столы и стулья. Торшеры и ковры. Посуда! Вилки, ложки и ножи! Лампы! Белье!
А какие уже готовые образцовые квартирки! Все, что нужно для работы и отдыха.
Молодожены выбирают себе мебель, светильники, тарелки. Набирают в тележки одеяла и подушки. Картинку на стенку и цветок на окно.
По правилам ИКЕА забирают вещи со склада.
Грузят их на машину.
Привозят в совершенно пустую квартиру.
Кипит работа. Они собирают кровать ИКЕА, кладут на нее матрас ИКЕА, стелют белье ИКЕА, закрывают покрывалом ИКЕА. Устанавливают шкафы ИКЕА, вешают полки ИКЕА, кладут на пол ковер ИКЕА, вешают люстру ИКЕА. Стол письменный ИКЕА, стол журнальный ИКЕА. Два кресла ИКЕА. Торшер ИКЕА. Цветок ИКЕА.
Он и она, молодые и счастливые, садятся за стол. Она достает чашки ИКЕА, ставит их на салфетку ИКЕА. Зажигают торшер – ИКЕА написано на цоколе лампочки.
Они пьют чай, помешивая его ложечками ИКЕА.
Они улыбаются друг другу.
Встают, обнимаются, целуются.
Подходят к кровати. Раздеваются.
На голых попах написано – ИКЕА.
самолет из Парижа
Стулья
Хороший кусок мякоти надо было сначала достать, потом нашпиговать обвалянным в соли и перце чесноком и длинными морковными гвоздями и запечь в фольге. Сварить аккуратную молодую картошку. Салаты настричь. На закуску – разные копченые колбасы, рыба красная, рыба белая, это понятно. Соленья-маринады. На сладкое – торт, берлинская сдоба и конфеты. Фрукты. Вино, водка, коньяк, минералка. Все или почти все – предмет поисков или стояния в очереди: не наши дни, восьмидесятый год на дворе.
Дальше. Вымыть квартиру, а до этого разложить всё по местам. Квартира маленькая, ребенок тоже маленький, всегда всё вверх дном. Раскладывать по местам с умом, а не просто пихать куда попало, чтоб потом искать годами.
Дальше. Выволочь с балкона длинный стол, который хранится там – рама отдельно, ножки отдельно, столешница сбоку. Собрать это сооружение, протереть от уличной пыли (хотя он закутан в пленку, все равно набивается), закрыть клеенкой под скатерть.
Дальше. Перемыть посуду, перетереть бокалы и рюмки, вилки и ножи.
Отвести ребенка к бабушке. Слава богу, десять минут пешком.
Самим вымыться и переодеться. Накрыть стол.
Напоследок зайти к соседке и взять у нее четыре стула.
Потому что большой съезд планируется. Восемь человек гостей плюс хозяева.
Красивый стол получился. Стулья свои и соседкины почти одинаково выглядят, это приятно. Запеченным мясом пахнет на весь дом.
Оделись, причесались. Присели на диван. Закурили.
Половина седьмого. Хорошо успели, правда.
Без четверти позвонила Наташа. У Олега мигрень, он валяется с холодным компрессом на голове.
В четверть восьмого позвонил Сережа. Сказал, что они с Настей опоздают чуточку.
В восемь хозяин позвонил Виктору. Тот сказал, что Лера от него ушла. Буквально час назад. «Ты что? Как ушла?» – «Да так, старичок, ногами!» – «Слушай, приезжай, мы тебя утешим». – «Иди ты к черту!» Короткие гудки.
