За последний месяц, естественно, не заплатили. Инвестор прилетал из Франции на личном бизнес-джете (о чем сообщал, жалуясь на дороговизну жизни) и жил на Тверской в «Карлтоне», где встречался с Кармановым в роскошном кафе. Задним числом особенно взбесил тот факт, что инвестор была женщина. Довольно красивая, кстати. Это было еще обиднее.
– Сука подлая! – свирепо сказал Карманов сам себе и сплюнул на брусчатку у дверей «Карлтона».
– Это жизнь, – ответил ему внутренний собеседник, как бы Карманов-2, более гибкий и терпимый. – Возьмем тебя. Разве ты не стремишься к надежности? Разве ты не хотел бы гарантировать успех проекта?
– Мужик бы так никогда не сделал! – оборвал его Карманов-1.
Но призадумался.
Обиду, нанесенную одной женщиной, легче всего выместить на другой женщине. Или даже на двух-трех-четырех. Тем более что Карманов собирался жениться. Поэтому он с особым цинизмом завел четыре серьезных романа. Один, правда, тут же оборвался: перед тем как первый раз лечь в постель, она долго чистила зубы специальной ниткой. Карманов ждал-ждал ее голый у дверей ванной, а потом оделся и ушел. Осталось три. Две москвички и одна приезжая. Потом одна из москвичек устроила ему сцену: либо мы муж и жена, либо как хочешь! Карманову льстил такой напор, но он еще не решил; пытался поволынить, но она его выгнала. Так что остались две.
Карманов стал с ними жить вплотную. Формула была такая: мы взрослые люди и должны проверить чувства в повседневном быту; но мы пока не муж и жена, поэтому у меня могут быть свои дела, отлучки и командировки. С москвичкой он жил на ее даче, а для приезжей снял квартирку.
Они были чем-то похожи, внешне и даже немного по характеру, и ему нравилось искать в них тонкие различия, прислушиваясь к собственным чувствам. А сам он почти раздвоился: с приезжей жил грубоватый и прямой Карманов-1, а с москвичкой – нежный и задумчивый Карманов-2. Было очень увлекательно. Но москвичка вдруг стала холодна и отрывиста. Тогда он обнял ее за плечи и сказал:
– Катя, выходи за меня замуж. Я люблю тебя. По-настоящему люблю, – он говорил чистую правду, у него даже голос задрожал.
– А как же Настя? – спросила Катя.
– Какая Настя? – помертвел Карманов.
– Как то есть какая? – Катя даже руками всплеснула. – А мы с Настей решили, что вам лучше с ней пожениться, у вас с ней как-то лучше получается, точно.
– А ты ее откуда знаешь?
– Мы же сестры, ты что, дурак? – засмеялась Катя.
сказки братьев Гримм
Как на картине
Я гулял со своей сокурсницей вдоль ограды университета. Был вечер. Шел легкий дождь. Совсем стемнело. В черных лужах отражались окна, фонари и фары. Как на картинах советских художников семидесятых годов.
Про такие картины на выставках говорили: «Смотри! Наш проспект Вернадского. А это новый цирк! Здорово, правда?»
Здорово, еще бы. Прямо как в жизни. А вот и парень с девушкой идут под дождем.
Прямо как мы с Ларисой.
Мы гуляли и разговаривали. У нас был тяжелый и прерывистый роман. Но в этот раз мы не выясняли отношения, а просто болтали.
Дождь пошел сильнее. Лариса была в сапогах. А я был в красивых бежевых ботинках с двойными пряжками. Их мама привезла папе из Голландии. Папа их не носил, они ему были маловаты. А мне – как раз.
– Ты ноги не промочишь? – спросила она.
– А ты?
– У меня сапоги непромокаемые, – сказала она.
– У меня тоже.
– Неправда, – сказала она. – Вот как они потемнели. Значит, промокли. Пошли к метро, поедешь домой.
– Что это ты такая заботливая? – сказал я.
– А вдруг ты простудишься и заболеешь? – сказала она.
– Заболею и умру? – засмеялся я.
– Умрешь – еще ладно, – сказала она. – Хотя, конечно, жалко. А вот вдруг ты заболеешь тяжело?
– И что тогда? – спросил я.
– Тяжело заболеешь, – вздохнула она, – и останешься инвалидом на всю жизнь. И я тогда выйду за тебя замуж… – она помолчала и добавила: – Потому что я тебя люблю.
Она первый раз это мне сама сказала. До этого я ей объяснялся в любви, а она улыбалась и отвечала что-то вроде: спешу вас заверить в нашей полной взаимности.
– Правда? – тихо спросил я и взял ее за руку.
– Да, – она высвободила пальцы. – Я тебя люблю, это во-первых. Но во-вторых, у меня в такой ситуации просто не будет выхода. Я ведь буду просто обязана выйти за тебя замуж, раз ты гулял со мной, простудился, заболел и стал инвалидом на всю жизнь. Я ведь хорошая девушка из хорошей семьи. Меня так воспитывали. Поэтому ты не поверишь, что я вышла за тебя замуж просто по любви.
– Поверю, честное слово, – сказал я.
– Это ты сейчас так говоришь, – сказала она. – А потом ты будешь все сильнее думать, что я вышла за тебя из чувства долга. И возненавидишь меня. А я возненавижу тебя. За то, что ты так ответил на мою чистую жертвенную любовь. Наша жизнь превратится в ад. Потом я тебя отравлю. Но меня изобличат. И посадят в тюрьму. И наши дети останутся сиротами. Так что иди к метро.
– У нас будут дети? – засмеялся я. – Мальчик и девочка? Или два мальчика?
– Иди к метро, – повторила она.
– Пойдем вместе, – сказал я.
– Дойдешь один, – сказала она.
Я повернулся и пошел.
Ботинки, кстати, сильно промокли.
ресторанная критика
Вам кофе в постель или…
В кафе заказываю обед. Нормальный полномасштабный обед: рюмка водки, салат, суп, второе, ну и кофе, конечно. Захотелось пообедать по всем правилам.
Официантка через полминуты приносит кофе. До всякого супа и даже до корзинки с хлебом.
– Девушка, вы что?
– А что?
– Вы дома тоже так обедаете? Сначала кофе, потом щи?
– Я дома вообще не обедаю. А если вам кофе нужно на десерт, так бы и сказали.
– Позовите менеджера, – громко говорю я. Менеджер тут же подбегает. Я уже к ней (к менеджеру женского пола то есть) обращаюсь: – У вас официантка пререкается с клиентом, сделайте ей замечание, пожалуйста. А во-вторых, почему вы кофе приносите вперед супа?
– Ну, – задумчиво говорит менеджер, – как-то так получается… Некоторые просят. Знаете, с холода человек придет, и ему хочется сразу горяченького… Кофе или чаю. Вот мы и приносим.
– Не верю! – говорю я. – Человек, если хочет обедать или ужинать, он сразу хочет горячего супу. Или сосисок с капустой.
– Не знаю, – говорит менеджер. – Многие просят кофе сразу.
– А может, это вы предлагаете кофе сразу?
