Арнфинн Колеруд – норвежский автор книг для детей и взрослых, за «Добриллион» он получил литературную премию Министерства культуры Норвегии.
Часть первая
Одним совершенно обычным вечером Франк с мамой выиграли в лото. Они сидели каждый на своем конце дивана. В телевизоре красивая дама в красивом платье все время улыбалась – наверное, знала, какая она красивая и какое у нее красивое платье.
Франк листал журнал.
Вдруг он услышал, как мама резко и глубоко вдохнула, будто собралась нырнуть.
– Франк, – прошептала она.
Он поднял взгляд от журнала. Мама смотрела на свой билет. И руки у нее покрывались мурашками. Прямо на глазах.
– Франк, – прошептала она опять. И прижала ладонь ко рту.
На синем экране телевизора появилось самое большое число, какое Франк видел в жизни.
Франк с мамой выиграли со следующей комбинацией:
2 – потому что Франк с мамой живут вдвоем,
4 – по количеству букв в слове «мама»,
5 – по количеству букв в имени Франк,
7 – дней в неделю, которые они проводят вместе,
8 – потому что восьмерка похожа на снеговика, которого Франк лепил в тот день, когда они с мамой придумали эту комбинацию,
11 – две зубные щетки в стакане в ванной,
18 – снеговик, которому дали метлу.
Это слишком простая комбинация. Она никогда не выпадет, сказала мама, после того как они ее записали. И вот она выпала. «Никогда» наступило.
Мама заставила Франка всё проверить. Дважды. А потом у нее зазвонил мобильник. Франк услышал, что голос в трубке женский. Но что говорят, было не разобрать – только мамины ответы.
– Это слишком много, – сказала мама.
А потом:
– Я ни разу не выигрывала больше восьмидесяти девяти крон.
И потом:
– Но ведь это неправильно – выиграть столько денег, ни капли для этого не потрудившись. Можно мы возьмем половину?
– Мама, – сказал Франк. Он вскочил и яростно затряс головой.
– Чш-ш! – шикнула она. – У меня тут лото на линии!
Странное выражение – «на линии», подумал Франк. Должно быть, это потому, что раньше телефоны были соединены проводами и эти провода назывались телефонными линиями. Проводов больше нет, а выражение осталось.
– Лишь бы это нам голову не вскружило, – сказала мама.
Закончив разговор, мама пошла в туалет. Вскоре оттуда донесся громкий и довольно неприятный хохот. Возможно, она смеялась над дешевой туалетной бумагой.
Франк выглянул из окна гостиной. Все было как всегда. На земле трава, на траве дома, на домах трава. Овцы там и сям. На фьорде волны, на волнах лодки. Ярко освещенный магазин. И, конечно, школа – вечным напоминанием о домашней работе. Но сейчас, пока мама хохотала в туалете, Франк заметил и кое-что другое. Бассейн с голубой водой внизу у моря. Горнолыжную трассу на склоне, с красными и синими флажками. И теннисный корт с красным покрытием, обнесенный забором. И еще парк аттракционов с каруселями.
Когда мама вернулась из туалета, лицо у нее пылало, а волосы торчали во все стороны, словно она только что отмахивалась от комаров.
– Теперь мы можем купить все, что захотим, – произнесла она дрожащим голосом. – Дом с огромной верандой. Новую машину и для нее гараж. Домик в горах.
– У меня другие пожелания, – сказал Франк.
Франк с мамой решили отпраздновать в кафе. Лето было холодное, ветреное и дождливое.
– Перестань так улыбаться, – сказала мама.
Но сама не могла удержаться от улыбки.
За соседним столиком сидели трое подростков в куртках. В кафе было прохладно, и многие так и оставались в верхней одежде.
– А что, если мы знакомы с победительницей? – спросила девушка с металлическим прыщиком на ноздре.
– Да она, скорее всего, не из нашего поселка. Просто сдала здесь выигрышный билет, – отозвался один из парнишек.
– Наверняка это старая клюшка, которой ничего не нужно, – добавил третий. – Купит себе новые тапочки, а остальное отдаст своим детям, которые живут где-нибудь далеко.
Мама, сидевшая к ним спиной, хитро улыбалась, изучая меню.
– Подумать только – двадцать четыре миллиона! – вздохнула девушка.
Подростки говорили громко – должно быть, из-за того, что не сняли куртки. Они ведь привыкли, что на улице говорить нужно громко, вот и в помещении не понижали голоса, раз куртки на них.
Франк с мамой заказали то же, что и всегда.
– Давай с двойным сыром? – попросил Франк.
– С двойным сыром, – сказала мама официанту очень тихо, словно боясь выдать всем, что они разбогатели.
– Я читал про одного иностранного футболиста, – сказал Франк, пока они ждали заказ. – Он никогда не стирает трусы. Надевает один раз, а потом выкидывает.
– Мне что-то не по себе, – ответила мама.
У Франка десять или двенадцать пар трусов. И когда почти все они после стирки сушатся на веревке, кажется, что в доме полно мальчишек.
Официант принес еду и напитки. Повертев в руках стакан, мама заметила вполголоса:
– Могли бы и заменить стаканы. Смотри, какие затертые. Царапина на царапине.
За едой Франк с мамой слушали подростков. Один сказал:
– Я как-то читал про одного мусорщика из Англии. Он выиграл в лото сумасшедшие деньги, не меньше ста миллионов. И все спустил – на тачки, женщин и частные самолеты. А когда потратил весь выигрыш, обратно в мусорщики его не взяли. Работает теперь на кондитерской фабрике.
Остальные засмеялись.
Франк с мамой ели молча. Подростки болтали о том, как люди транжирят деньги, и складка на лбу у мамы постепенно становилась глубже. Франк уплетал пиццу с двойным сыром. Его половина была с ананасом. Кусочки ананаса напоминали короткие и толстые солнечные лучики – он рисовал такие в углу рисунка, когда учился в первом классе.
