Перед сном они вместе чистили зубы в ванной. Стаканчик для зубных щеток оказался только один. И если обе щетки клонились на одну сторону, он опрокидывался. Чтобы равновесие не нарушалось, надо было ставить щетки так, чтобы они торчали в разные стороны.
Между гостиницей и пляжем была длинная пешеходная улица. Она называлась «променад» – это французское слово, оно означает «прогулка». Когда прогуливаешься по променаду, нужно быть спокойным и расслабленным, ни в коем случае не торопиться – идти как большой круизный лайнер, медленно входящий в устье фьорда.
Мама заплатила за два шезлонга и зонтик. Мужчина в белой рубашке и с поясной сумочкой для денег показывал дорогу, лавируя между полотенцами, разложенными прямо на песке. «Безумие какое-то», – прокомментировала мама.
– А шезлонги – это дорого? – поинтересовался Франк.
– Дороговато, – ответила мама.
Раньше она наверняка сказала бы, что безумие – это платить за шезлонг. Но мама изменилась. И это хорошо. Когда она немного потранжирит, это войдет в привычку, и тогда она продолжит транжирить дальше. В конце концов она, глядишь, станет такой транжирой, что отдаст Франку его часть выигрыша – хотя как раз это не транжирство, а простая справедливость.
Мужчина в рубашке прилаживал зонтик, чтобы тень падала на шезлонги. Франк огляделся. Вокруг были туристы на песке, песок на туристах, пляжные сумки и надувные животные.
Мужчина принес белый пластиковый столик размером с табуретку, на которую Франк забирался в детстве, чтобы достать до раковины в ванной. Столик предназначался для воды, книжки и крема для загара.
– Будет замечательно, – сказала мама и добавила: – Чувствуешь, какой воздух горячий?
Она попросила Франка намазать ей кремом спину, и Франк начал мазать. Это совсем не то же, что намазывать бутерброд, потому что тогда он пользуется ножом. И не то же, что намазывать булочки яйцом – это делается кулинарной кистью. Мазать спину надо ладонью, пальцами. Кожа у мамы была горячая, как пустая кружка из-под какао. Он втирал белый крем для загара в порозовевшую кожу, пока крем не впитался. А мама говорила:
– Я не кусаюсь, Франк!
И:
– Ты ко мне едва прикоснулся!
И:
– Намажь еще!
– Где? – спросил Франк.
– Везде! – крикнула она. – И посмотри на мои родинки.
– Зачем мне на них смотреть?
– Посмотри: вдруг у них нездоровый вид?
– Я понятия не имею, какой у них здоровый, – ответил Франк.
Они поменялись местами, и мама стала мазать ему спину. Спина у него была маленькая, но мама мазала долго. Франк подозревал, что она специально тянет время, чтобы вдоволь его пощупать. Они прикасались друг к другу только летом. И только к спинам.
– А теперь будем отдыхать и наслаждаться, – предупредила мама.
– Ага, – кивнул Франк.
– Когда искупаемся, надо будет опять намазаться, – сказала мама.
Франк купаться не торопился.
За обедом мама разговорилась с одной норвежкой – та приехала с сыном, и ему было скучно и не с кем играть в пинг-понг.
– Франк может с ним поиграть, – предложила мама.
Франк посмотрел на мальчика. У него была загорелая кожа, а светлые волосы, намазанные воском, стояли торчком. Торчащие волосы всегда придают человеку бодрый вид. Мальчик покачал головой.
– Сыграть, – поправил он.
– Что? – не поняла мама.
– Про пинг-понг говорят «сыграть», а не «поиграть». Это же не игрушка.
Он выглядел утомленным, как будто уже много раз объяснял маме Франка разницу. Мама это заметила и бросила ему взгляд, который говорил: «Ты меня понял, маленький зануда!».
– Магнус, перестань! – сказала вторая мать.
– Играть-то умеешь? – спросил мальчик, разглядывая Франка без всякого стеснения.
– Ну так, – ответил Франк.
Мама Магнуса принесла с ресепшена две ракетки и мячик.
Стол для пинг-понга стоял в тени большой пальмы. Он был каменный и находился там круглый год. Франк волновался, что опозорится перед новым знакомым. Раньше он частенько играл на переменах в школьном бомбоубежище – до тех пор, пока Пол не сломал стол. Франк знал, что играет он так себе: ему недостает коронного удара.
– Обожаю стол для настольного тенниса, – сообщил мальчик.
– Да? – удивился Франк. Он никогда не думал, что столы можно обожать.
Они начали игру. В пинг-понге очень быстро распознаёшь, насколько хорош противник. Этот мальчик, Магнус, был немного старше Франка, но играл хуже. Ему даже три подряд подачи отбить не удавалось. Он был слишком нетерпелив и пробовал приемы, которыми на самом деле не владел. Например, подкрутку. В итоге мяч летел либо в сетку, либо в аут.
На счете 6:2 в пользу Франка Магнус принялся изучать свою ракетку.
– Кажется, она для левшей.
Они поменялись ракетками.
Это не помогло: Франк довел счет сначала до 8:3, потом до 10:4 и наконец до 13:5.
Разговаривали мало. Стук мячика по столу заменял разговор. Пожилая пара остановилась посмотреть, как они играют. На пальме сидели цикады, все время издававшие странные звуки, – как будто кто-то храпит и в горле у него часто-часто клокочет.
Магнус начал сам себе портить игру. То он бил слишком высоко и свистел, изображая бомбу, летящую к земле. То брал ракетку на манер гитары и принимался петь, как будто поражение его не задевало. А во время одной подачи Франка он просто стоял и ковырялся в носу, словно рассчитывал достать оттуда теннисный мячик.
Пожилая пара, наблюдавшая за игрой, отправилась дальше. Внезапно Магнус спросил:
– Твоя мама богатая?
Франк смотрел на мяч. Но мяч был у Магнуса, и Магнус решал, когда продолжится игра.
– Нет, – соврал Франк. – А что?
– Я видел вас в самолете. В бизнес-классе.
– Это по здоровью, – сказал Франк.
– Что по здоровью?
– Ей требуется больше места для ног.
Оба посмотрели вниз, к кромке воды, где мама лежала в шезлонге под зонтиком. Как раз в этот момент мужчина в белой рубашке поправлял зонтик, потому что солнце немного сместилось.
– Вроде ноги как ноги.
Франк постучал ракеткой по ладони, подавая знак, что пора вернуться к игре. Ему не хотелось стоять под пальмой и обсуждать мамины ноги.
Мячик несколько раз перелетел через сетку, а потом Магнус опять отправил его в аут неудачной подкруткой. Франк поднял мячик и перекинул его через сетку.
