Ему хотелось, чтобы она ответила «да», чтобы шляпа оказалась очень дорогой.
– Пятьдесят крон, – ответила она.
– Разве обязательно каждому иметь собственную шляпу? – поинтересовался Франк.
– В смысле?
– Вокруг так много шляп, которыми никто не пользуется. Если бы ты попросила у кого-нибудь поносить, могла бы познакомиться с другими женщинами.
Мама не ответила. Она пошла купаться. Странно было видеть маму в шляпе. У нее как будто спина стала прямее – словно бы шляпа выше мамы, и ей надо вытянуться, чтобы до нее достать.
По утрам Франк с мамой ели на завтрак белый хлеб с сыром или яйцом. Они заметили, что желток в яйце намного бледнее, чем дома.
– Думаю, в Норвегии кур кормят кукурузой, – предположила мама. – Желтые продукты делают желток желтее.
– А если бы кур кормили малиной, желток был бы красный? – спросил Франк.
– Ну нет. Он бывает только более или менее желтый. Вы разве в школе про яйца не проходили?
– Я учусь в пятом классе, – напомнил Франк.
– И?
– Нас учили писáть «яйцо» и варить яйцо. А больше ничему.
Мама покачала головой.
– Неужто вас не учили взбивать яйцо вилкой?
Мама всегда взбивала яйца вилкой, хотя в доме было полно электроприборов.
– Его можно взбить миксером, – ответил Франк.
– А если электричество отключат?
– Не обязательно взбивать яйца именно тогда, когда электричество отключили.
Мама ничего не ответила. Вместо этого она посмотрела на соседний столик. За ним завтракала семья из четырех китайцев. Все четверо – в очках и с короткими черными волосами.
Отец громко чавкал. Мать громко прихлебывала из чашки. Дочь несколько раз рыгнула. А сын бросал хлебные корки под стол, и родители не делали ему замечаний. Закончив есть, они загрохотали стульями по полу и бросили их в беспорядке вокруг стола. На столе осталось десять-двенадцать грязных тарелок и еще больше чашек со стаканами, стоящих как попало, а рядом – пластиковые стаканчики, ножи, ложки и скомканные салфетки. Под столом валялись вилка, несколько орехов, кусок сыра и стаканчик от йогурта.
– Они из Азии, – пробормотал Франк, – которой мы собрались помогать.
– Никогда не видела таких невоспитанных людей, – сказала мама. – Вот именно таким ты ни за что не должен становиться!
– Они как будто приехали из страны криворуких, – сказал Франк.
Закончив завтракать, мама смела все крошки со стола на тарелку, а тарелки и чашки составила друг на друга. Салфетку аккуратно сложила и сунула в верхнюю чашку. Чтобы облегчить работу тому, кто будет убирать со стола.
Третий день на пляже был похож на первые два. Франк плавал, стараясь беречь глаза и нос от воды. Мама читала и пила кофе. Было очень жарко. Они мазали друг друга кремом для загара. Мужчина с сумкой-термосом на плече кричал «кокороза», но его никто не подзывал. Две маленькие девочки стояли в воде у берега и перекидывали друг другу мяч. Они вопили от радости, когда удавалось отбить его больше трех раз, не уронив.
– Франк! – позвала мама.
– Что? – откликнулся Франк.
– Ты вздыхаешь.
– Правда?
– Да. Тебе скучно?
– Нет, – ответил Франк.
– Точно?
– Да.
– Ты ведь не мог так быстро заскучать?
– Нет, – заверил Франк.
Магнус так и не показывался. Его не было видно ни на променаде, ни на пляже. Франк лежал в своем шезлонге и наблюдал, как два мальчика в воде кидают туда-сюда красный мяч. Судя по крикам, им было весело.
Минуту спустя он сказал:
– Здесь можно взять велик напрокат. Мы могли бы доехать до конца променада и обратно.
– Я лучше полежу отдохну, – сказала мама.
– Это недорого. Почти бесплатно.
– Дело не в деньгах, – ответила мама. – Мне просто нравится ничего не делать. Читать. Спать. Купаться. Ходить практически без одежды. Загорать!
Вот каково быть богатым, подумал Франк. Можно ничего не делать. Можно просто лежать себе под зонтиком – пока весь остальной класс учится в поте лица.
А у Франка всю неделю – перемена. А может быть, и всю жизнь перемена. Но ничего веселого в перемене нет, когда ты один.
Мама пошла в воду. Она даже не плавала – просто заходила по плечи и немного подпрыгивала, чтобы волны не плескали в лицо. Когда она вернулась, на столике ее ждала очередная чашка кофе с крекером. Франк дождался, пока мама удобно устроится в шезлонге.
– Мама, – сказал он.
– Да?
– Разве не странно, что у меня нет денег?
– Я все тебе покупаю сама.
– Если бы у меня были деньги, я бы не дергал тебя каждый раз, когда мне что-то нужно, – сказал Франк.
– Ты меня и не дергаешь.
– Это тебе так кажется. А мне кажется, что дергаю.
– Скажи прямо, чего ты хочешь? Лимонада?
– Нет, – ответил Франк. – Сейчас ничего не хочу, но когда буду проходить мимо магазина, я могу захотеть чего-нибудь, и тогда мне придется просить у тебя денег. Это не очень удобно. Было бы лучше, если бы у меня было несколько сотен.
– Сотен? У тебя есть шорты и солнечные очки. Это все, что может тебе здесь понадобиться, – сказала мама.
– А вдруг мне захочется что-то еще!
– Что, например?
– Не знаю. Книжку.
– Здесь не продаются книги на норвежском.
– Или бинокль.
– Бинокль на пляже совершенно ни к чему, – отрезала мама.
– Новая обувь, – предположил Франк.
– Возможно. Но у нас нет места в чемодане. Подожди до дома. Там я куплю тебе обувь.
Мама сказала это так твердо, что Франк не стал больше спрашивать. Теперь он понял, каково быть кошкой. Когда Франк был маленьким, у них была кошка. Чтобы войти в дом, ей приходилось мяукать. У холодильника – опять мяукать. Чтобы снова выйти на улицу – тоже мяукать.
Спустя час Франк разглядел Магнуса. Он дремал на надувном матрасе, покачиваясь на воде за линией буйков. Со всех сторон доносились звуки радости. Люди получали удовольствие от того, что им было по душе. Мороженое. Книжка. Лопатка и песок. Любимый человек. Если бы премьер-министр этой страны пришел на пляж и спросил: «Всем ли вы довольны?» – все как один ответили бы: «Спасибо, очень довольны». А потом покатались бы на банане или водных лыжах. Когда Франк вернется домой, одноклассники спросят его, чем он занимался на отдыхе. И он опасается, что придется ответить: «Намазывал маме спину кремом от солнца и смотрел, как другие развлекаются».
