– Там пророк, – Дистон вмешался в разговор, провожая взглядом верных соратников, – ее нужно спасти.
– Знаю, – генерал запрыгнул на коня, – но мы не успеем. Остаётся надеяться, что она все увидела. Ни слова больше, выходим, – он проследил за всеми, а затем, опередив их, вывел большой отряд из крепости.
Зарат остановила свою лошадь, отряд медленно обходил ее. Странное чувство не отпускало девушку уже несколько часов, что они пробирались сквозь снежный лес. Небо затягивало облаками, вокруг стало светлее.
– Что-то не так, – Зарат огляделась, – Урей.
Мужчина остановился и обернулся. Девушка нагнала его, не переставая оглядываться по сторонам. Отряд вышел на поляну и остановился, ожидая командира.
– Слишком тихо, – она прикрыла глаза, а мужчина огляделся, подготавливая лук.
Девушке он верил, если ее что-то тревожит, значит, на то есть причины. Для зимнего леса правда слишком тихо, нет ни зверей, ни птиц. Урей вздрогнул от руки Зарат, что крепко сжала его колено, и опустил лук со стрелой к земле. Дыхание ее замерло, а глаза остекленели.
На большой поляне горел странный синий костёр. Он был огромен, не трогал деревья и не потухал. Языки его бешено танцевали, вздымаясь, кажется, до неба. Уши резал нечеловеческий крик, но кто его издавал – не видно было в пламени. Со всех сторон свистели стрелы.
– Уходим, – девушка жадно глотнула воздух, убирая руку с ноги своего командира, – поверьте мне.
– Верю, – мужчина вновь поднял лук, – назад, все назад.
Над поляной пронеслись горящие обычным пламенем стрелы, опережая отряд мятежников. Огонь потух, но новые стрелы вонзались в спины коней и мятежников. Попадая на плоть, огонь внезапно становился синим, беснуясь. Мужчины кричали, катаясь по снегу, но пламя не погасало, продолжая жечь кожу. Зарат замерла, смотря, как новые стрелы пронзают тела союзников.
– Беги, – Урей встал перед ней, ударяя лошадь луком, – убирайся.
Девушка взмахнула поводьями, но две стрелы оборвали ее попытку. Одна вонзилась в спину ее лошади, а вторая – в спину командира. Они оба упали на снег, который не плавился от синего огня. Мужчина взвыл, стиснув зубы. Зарат лежала на снегу, ногу зажала упавшая на бок лошадь, а рядом, не видя дороги, бежали горящие мужчины, а их догоняли уже обычные стрелы. Они падали замертво, а огонь внезапно потухал. На теле не было пузырей, лишь краснота.
– Леди, – мужчина сжал губы, подползая к девушке на коленях, – беги, прошу. Ты нужна командирам, – он помог ей выбраться и упал на снег, крича от боли. Пламя разгоралось на спине.
Синее пламя возвышалось до верхушек деревьев, запах жареного мяса доводил до тошноты. Стрелы продолжали лететь в отряд, все громче становились крики. Зарат оцепенела от страха, смотря на своего командира. Урей выл, вставая на четвереньки, пальцами он вонзался в промерзшую землю, обрывая ногти в кровь. Из синей стены вылетела стрела, вонзившись в ногу девушки ниже колена. Резкая боль прошла по всему телу, когда пламя взорвалось синей искрой.
– Убегай, – мужчина поднял голову, – ну по что мне такая дура в отряде, – он едва усмехнулся, скривившись от боли.
Зарат прижалась к дереву, вытягивая горящую ногу вперёд. Боль правда была невыносимой, как и говорил Дистон. Девушка вновь вспомнила, как молила Смерть забрать ее, как почти погибла. Только сейчас спасти ее некому. Слезы покатились из глаз, а из горла вырвался крик. Боль скручивала тело, а пламя становилось все больше.
– Никогда, даже умирая, не молись Смерти, – мужчина взял ее за руку, крепко сжимая пальцы, – она все равно придёт не раньше положенного срока. Маст найдёт тебя. Шанс есть всегда, – он упал рядом с ней, перестав дышать.
Зарат с тяжестью открыла глаза. Вокруг только огонь, крики и ужас. Страх наблюдала со стороны, скрываясь за толстыми стволами. Ярко-алые волосы чуть светились в темноте, а довольная безумная улыбка отражала синий огонь. Ее тяжело было не заметить в темноте леса. Зарат с новыми силами взмолилась ее дочери – Смерти, с каждой минутой теряя надежду и силы.
– Опоздал, – Маст спустился с коня, падая на колени.
Синее пламя впереди освещало лес, отбрасывая тени голых деревьев на горы. Маст замер, слыша крики и запах мяса. Все повторялось как пятнадцать зим назад. Только теперь со стороны, но это вселяло больший ужас.
– Прощай, юнец, – Маст закрыл глаза, вновь погружаясь в тот день.
Гвардейцы скручивали полупьяных мятежников, обыскивая их на наличие оружия. Все ножи и заточки летели в чаши с огнём, а уже безоружных связывали и бросали прямо на дворе деревянной крепости, названия которой никто уже не помнит. Маста посадили на колени, стягивая сапоги, двое держали за руки, растягивая их в разные стороны, а третий держал за подбородок, высоко поднимая голову. Юнец пятнадцати зим от роду последовал за мужчинами из своей деревни. Жизни там он больше не видел, желая научиться большему. Так они и прошли половину страны, набрав немногочисленных союзников и много хмеля. Тогда не ясно было, что Смерть стояла рядом весь путь, а сейчас жадно тянет свои костлявые, дряхлые руки за его душой. Мальчишка закрыл глаза, пока тугие узлы перетягивали руки в локтях и запястьях за спиной.
– Юный, а уже труп, – гвардеец поднял его с колен и толкнул в сторону двора, – может, вступишь в гвардию? Представим тебя генералу, как пленника мятежа,– мужчина остановил его, осторожно положив руку на плечо.
– Нет, – мальчишка мотнул головой, – я не предам идею тех, за кем последовал. Если судьба мне умереть в огне – так и умру.
– Воля твоя, – мужчина пожал плечами и уже осторожнее подтолкнул юнца, – но верность достойна похвалы. Может, Жизнь тебя сохранит, как знать, – он убрал руку со спины мальчишки, видя, как тот сам смело ступает с опьяненным союзникам.
– Прощай, юнец, – правая рука погибшего в бою командира прижался к его спине, прикрыв глаза, – побольше бы таких, как ты.
Вокруг разгорался огонь. Ужас перехватывал дыхание, Маст зажмурился. Шёпот вокруг переходил в гомон, а затем в крик. Сердце юнца колотилось так, будто сейчас вырвется из груди. Жаром обдавало лицо, а ног коснулся огонь. Мальчишка вскрикнул, брыкаясь, но плотные брюки уже разгорелись. Ужасный запах паленых волос и варёного мяса в смеси с угарным газом опьяняли, боль казалась меньше. Но разум дал слабину, быстро проваливаясь в забытье.
– Открой глаза, – в голове раздался голос, похожий на эхо и очень скрипучий, – открой глаза, Маст.
Парень глубоко вдохнул, упираясь затылком в землю. Сжав в кулаках траву, он распахнул глаза. Над головой было голубое небо, а у ног – чистый ручей. Тлеющий костёр рядом взорвался, показав в пламени лицо. С того дня он проклял Смерть, Страх и самого Тьму, почитая лишь светлую искру.
– Зарат, – он лбом коснулся снега, крепко сжав кулаки, – ты жива, я знаю, – он поднялся на ноги, оставив коня.
