– Ну, по крайней мере, пол теперь мокрый, – заметил я. К счастью, полы были гладкими, и дельфинья кожа Шари тоже. Мы с Джаспером упёрлись обеими руками ей в спину и, ухватив за плавник, начали толкать.
– Получилось! – возликовал Джаспер, когда мы протолкнули Шари в дверь, но в коридоре дело застопорилось.
– Принесите ещё воды – здесь слишком сухо, чтобы скользить, – попросила Шари. – Кроме того, моя кожа становится рыхлой!
– Рыхлой?! – в ужасе переспросил я. Это слово я слышал только применительно к тесту.
Мы с Джаспером схватили вёдра и побежали за водой к туалету в конце коридора.
Когда я облил Шари прохладной водой, она взвизгнула от удовольствия:
– Прекрасно! Мы почти у лестницы – о, как я их ненавижу… – Бум-бум-бум – она скатилась по ступенькам в столовую и плюхнулась в воду глубиной по колено. – Давай, – сказала она мне. – Можно поплыть прямо отсюда!
Лишь мгновение поколебавшись, я сказал:
– Чао, Джаспер, спасибо за помощь. – Потом лёг в воду и превратился.
Джошуа, завхоз-осьминог, с интересом наблюдал, как мы уносимся в лагуну. Он опирался на швабру, держа в превращённых в щупальца руках тряпку, два моющих средства, ведро, полный мешок мусора и… как ни странно, книгу «Зов глубины».
Мы пересекли лагуну, и Шари целеустремлённо поплыла к лазейке между зелёными, как лягушки, мангровами – проходу в открытый океан. Я не сразу решился последовать за ней:
– А мне… можно? Я ещё никогда не бывал там в обличье акулы!
– Я знаю, – бросила Шари и прибавила скорости. – Самое время!
Она мчалась вперёд, как торпеда, время от времени выпрыгивая из воды и снова ныряя, окутанная облаком воздушных пузырьков. Дельфины всегда такие шустрые?
– Эй, – пропыхтел я, – можно помедленней? Я тигровая акула, а не турбоакула!
– Это хорошо: от турбоакул наверняка много шума. – Шари лукаво взглянула на меня тёмными глазами и поплыла чуть медленнее.
Сначала мы кружили в глубине – здесь было так глубоко, что я не мог разглядеть дна. Как загипнотизированный, я смотрел вниз, но Шари увлекла меня обратно к коралловому рифу недалеко от школы. Какой чудесный контраст по сравнению с выложенными плиткой бассейнами, в которых я плавал раньше!
– Это наш домашний риф, мы время от времени тут тренируемся, когда поблизости нет ныряльщиков, – сказала она.
Он напоминал инопланетный город в пронизанной светом воде. Повсюду мелькают существа причудливой формы – вздорят, флиртуют, едят, защищают свои владения, заботятся о потомстве. Стайка мелких рыбёшек при нашем приближении испуганно бросилась врассыпную. Я увернулся от крылатки-зебры, которая грозно растопырила плавники, предупреждая, что ядовита.
– О, я видел таких в книжках! – восхитился я.
– Как же они запихнули рыбу в книжку? – удивилась Шари, и я вспомнил, что она выросла среди дельфинов.
– Их как следует расплющили, – сострил я.
– Бедные рыбки – какая несправедливость! – Шари обогнула крылатку-зебру, прозондировала её щелчками и поплыла дальше. – Вообще-то я хотела позвать тебя с нами в море, но остальные возражали.
– Неудивительно, – ответил я, почти не обидевшись. – А чем вы занимаетесь в море?
– Да когда как, – уклончиво ответила Шари. – Сначала я покажу тебе наше тайное укрытие – тут, поблизости. Упс, осторожно, не трогай эту штуку! Это огненный коралл – о него можно сильно обжечься.
Я успел вовремя отдёрнуть плавник:
– Спасибо! У вас есть тайное укрытие? Кто о нём знает? Барри в курсе?
– Конечно, нет, – тут же ответила Шари. – Лишь некоторые ребята, с которыми мы дружим. Оно не совсем уж секретное, но почти.
– Круто, – сказал я и подумал, знают ли её друзья-дельфины, что она мне его показывает.
Хотя я недавно съел пончик, в животе у меня всё ещё урчало. Проплывая мимо рифа, я рассматривал многочисленных рыб. Можно ли сцапать одну? Я всё никак не решался. Но когда жирная полосатая рыбина отделилась от стаи и проплыла прямо у меня под носом, моё тело отреагировало инстинктивно. Ам! – рыба затрепыхалась, и я проглотил добычу. Вкуса я не разобрал, зато насытился. Я впервые поохотился! Ну, скорее воспользовался случаем. Эта рыба вела себя как самоубийца.
Я неуверенно оглянулся на Шари, но её мой перекус не смутил.
– Хорошая идея, – сказала она и, сцапав какого-то морского обитателя длиной с палец, проглотила его не жуя. – Понятия не имею, как этот вид называется у вас, у людей, но мы называем его «лакомством, в котором мало костей»! Так, мы на месте, – сообщила Шари, когда мы подплыли к хорошо различимому в прозрачной воде остову потерпевшего крушение корабля.
Я удивился. Значит, это и есть их тайное укрытие. Остов уходил под воду метров на пять. Большой, как экскурсионный пароход, он уже наполовину зарос разноцветными кораллами и ракушками.
– Мы прямо внутрь заплывём? – с сомнением спросил я. Довольно дурацкий вопрос, потому что именно это Шари и сделала.
– О, здесь уже кто-то есть, – сказала она, и я внутренне сжался. Кто это может быть? Я не со всеми в школе ладил. Но отступать было поздно.
Обломки корабля и водное поло
Мы осторожно протиснулись через одну из дверей внутрь… Там было заполненное воздухом пространство.
– А теперь… Это для морских оборотней в человеческом обличье, да? – спросил я, чувствуя знакомое покалывание, предвещающее превращение. Немного погодя я в обличье голого мальчика поспешно схватил валяющееся полотенце и обмотал его вокруг бёдер. Повезло ещё, Шари в это время смотрела в другую сторону. Моё сердце бешено колотилось. Господи, а если бы это спонтанное превращение произошло на двадцатиметровой глубине или где-нибудь посреди океана?!
В тайном укрытии пахло влажным ржавым железом. Там стоял шкаф с лакомствами, на полу лежали цветные резиновые подушки и пара игр. Круто!
Там уже кто-то сидел: высокий голубоглазый блондин Крис, оборотень – морской лев.
– Привет, Шари, я так и думал, что ты сегодня ещё заглянешь, – сказал он, и по взгляду, которым он окинул сначала мою спутницу, а потом меня, я многое понял. Например, что Шари он очень рад, а меня хотел бы отправить на луну. Или в глубины океана. Главное – подальше отсюда.
– Привет, Крис! – обрадовалась Шари. Мне это не понравилось. Некоторое время она молчала, занятая превращением. Её руки ненадолго стали человеческими, и плавник на спине временно исчез. Но больше ничего не происходило. – Чёрт, я, пожалуй, не буду превращаться, – вздохнула она и превратилась обратно в обычного дельфина-афалину. – Ну что, Крис, ты выступаешь в воскресенье на родительском дне? – Я заметил, как при слове «родительский» лицо Криса окаменело. – Ой, прости, – поспешно проговорила Шари, положив морду ему на колени. – Зря я об этом заговорила – забудь, хорошо? Мы с Блю покажем танец, Финни – несколько превращений и всё такое…
