– Как вышло, что живность победила хозяйку дома? – полюбопытствовала Мора.
Русалка хихикнула:
– Никак.
– Лучший подарок – это очарованный смертный с той стороны, – неопределённо махнул рукой старик. – В какой-то момент из-за междоусобиц чары ослабли, и несколько смертных получили свободу, – он улыбнулся. – Вы, смертные, создания непредсказуемые.
Взгляд русалки Море не понравился. Она явно хотела сказать что-то ещё, но присутствие Иерафима не позволило. Потому многозначительно улыбалась и сверкала хитрыми глазами.
– Границами ведает Хозяин Леса, – вмиг становясь серьёзным, произнёс староста. – Если ты сумеешь придумать достойную оплату, он проведёт тебя на твою сторону.
Достойную оплату? У неё даже своей рубашки нет!
– Боюсь, я не могу покинуть эту сторону, – после небольшой паузы осторожно произнесла Мора. – Пока не иссякнет срок договора, а это триста тридцать три дня.
Староста нахмурился, задумчиво подперев подбородок, а русалка просияла.
– Как планируешь возвращаться? – спросила она, нетерпеливо ёрзая под водой.
– Не знаю. Быть может, через лес, а там Агний искал меня…
– Это долго и небезопасно, – отмахнулась русалка. – Я могу переправить тебя прямиком в озеро у дворца всего за пару мгновений!
Отчего-то Мора не разделяла радости русалки и, памятуя о Хозяине Леса, спросила:
– И во что мне это обойдётся?
– Ах, сущая мелочь, – отмахнулась водяная девица. – Одну фалангу от любого из твоих чудесных пальчиков.
В первый момент Мора решила, что ослышалась.
– Что, прости?
– Не беспокойся, я откушу её быстро и почти безболезненно, – улыбнулась русалка, демонстрируя острые, как иглы, зубы. – Давай возьмем средний, самый кривой. Никто и не заметит…
– А ну, пошла отседова, – замахал на неё руками дед. – Вот так всегда, только найдешь общий язык с человеком, а тут ты со своими аппетитами!
Русалка отпрянула от мостков и показала бледный язык старосте.
– Если понадоблюсь, позови у воды Дульсинею, и я приду.
Мгновение, и она скрылась под водой.
Глава 25. В которой Мора покидает деревню
– У-у-у, мерзавка! – сокрушался старик.
Они вернулись к холму, и, почесав косматую голову, он спросил:
– Ты и вправду хочешь вернуться?
– Таков уговор. От нас невесты, от них урожай.
– Знаю, – вздохнул он. – Ладно. Я провожу.
– Спасибо. Но сначала можно вопрос?
– Конечно.
Они устроились на лужайке. Зудели комары, по ногам ползали муравьи, а по пальцам старика бегал сенокосец. Вернулась Катюша с собакой и принялась плести венок из ромашек. Выходило у неё из рук вон плохо. Стебли, размочаливаясь, обрывались, цветки торчали в разные стороны, но упорства ей было не занимать. Желая занять чем-то руки, Мора тоже стала собирать венок, сплетая с одуванчиками ромашку, душицу и медуницу, то есть всё, до чего могла дотянутся.
– Я стала забывать, – наконец вырвалось из неё. – Как выглядел дом, в котором жила, имя мачехи. Я не сразу это заметила, но когда потерялась в лесу, осознала, что слова мачехи помню, а как её звали, нет, – глядя, как измазанные зелёным соком пальцы спутывают стебли, девушка нахмурилась. – Во дворце беловолосая подсказала мне не пить вина, и сознание немного прояснилось.
– Дело не только в вине. Каждый прожитый на этой стороне день, каждый съеденный фрукт или выпитый бокал воды меняет, – опустив руку, Иерафим отпустил паучка под корягу и взялся мять щёки неведомо откуда взявшейся крупной серой крысе. – Смертные подстраиваются под эту сторону, незаметно для себя меняясь, при этом утрачивая что-то.
– Память вернётся? Когда я вернусь на свою сторону, вернётся ли память?
– Этого я не знаю, – покачал головой старик, крыса блаженно щурилась в его руках.
Прощание с деревенскими вышло трогательным и долгим. Узнав о намерении Моры вернуться во дворец, они немало удивились, некоторые даже прослезились. Упрашивали остаться до завтрашнего утра и по холодку отправляться. Не зная, засчитываются ли дни, что она проводит вне дворца, Мора отказалась.
Мария Путятишна снарядила им в дорогу узелок, игнорируя заверения старика, что идти недалеко. Вся деревня высыпалась проводить девушку. Слушая напутствия, пожимая руки незнакомцев, Мора едва сдерживала слёзы. Будь у неё выбор, она предпочла бы остаток дней по договору провести здесь, в нехитрых деревенских заботах, нежели во дворце.
Высокая трава расступилась перед Иерафимом, и Мора ступила на тропу.
– Трава не только прячет вас от посторонних глаз, но и сдерживает проклятие Мёртвого леса? – полюбопытствовала она, глядя на серебрящуюся на ветру зелень молодых берез.
– Не совсем.
– Агний говорил, что для защиты дворца они используют живое пламя.
– А чем они его питают, не говорил?
Прищур старосты девушке не понравился, но прежде, чем она успела спросить, он продолжил:
– Не знаю, как объяснить это созданию с другой стороны, – покачал косматой головой старик. – Нельзя только брать. В нашей деревне нет бессмертных. Мы живём и умираем. Возвращаемся в землю и питаем её своими телами, отдавая то, что взяли. Но есть те, кто только берёт. Берёт энергию из воды, леса, тепла и ничего не дает взамен. В какой-то момент им и этого становится мало, они начинают охоту на себе подобных, – он вздохнул. – В конце концов это иссушает их, и без подпитки извне они уже не могут жить.
Они дошли до леса. Живого, зелёного, полного мелкой живности.
– Быть может, я смогу дойти сама? – неуверенно произнесла Мора, поглаживая пальцы. Пусть и кривоватые, но всё же лишаться их не хотелось. – Не уверена, что готова заплатить за проход.
– Не бойся. Хозяин леса – это тебе не русалка. Ему твоя кровь и плоть не нужны.
– Чем же я смогу расплатиться?
Птицы продолжали петь, облака медленно скользили по небосводу, солнце жарко парило, но что-то изменилось. Мора почувствовала незримую перемену, как бывает перед грозой.
Хозяин леса возник перед ними словно из ниоткуда. Удивительно для такого гигантского существа.
– Вот что бывает с теми, кто слишком много времени проводит на этой стороне, – вздохнул Иерафим, указывая на гигантский череп, что завис над ними.
Мора едва не бросилась наутёк, когда гигант пришёл в движение. Опустившись землю, он лёг и превратился в мшистый холм, на краю которого пристроился рогатый череп. Старик подтолкнул девушку к Хозяину леса, но та невольно попятилась.
– Чего он хочет? – испуганно переспросила она.
