Столкновения между степными кочевниками и оседлыми сообществами отражали образ жизни, диктуемый их средой обитания; однако мир природы и распределение различных экосистем определяли и поведение кочевников после вторжения в земледельческие регионы.
Ужас перед этими конниками во многом объяснялся их мобильностью. В отличие от неповоротливых армий оседлых цивилизаций кочевники могли мгновенно перемещаться на большие расстояния. Однако всадникам-степнякам мешало одно фундаментальное экологическое обстоятельство. Их успехи в военном деле строились на возможности повести в бой множество быстрых всадников, но их лошадей надо было чем-то кормить. В естественной среде обитания – на травянистых просторах степей – это было просто, но как только захватчики углублялись слишком далеко в земледельческие регионы вдоль границ Евразии, как оказывалось, что их скакунам нечего есть. Орошаемые земли дают достаточно зерна с небольшой площади, чтобы кормить людей, но не годятся как пастбище для огромного количества лошадей.
Это ограничение, установленное самой природой, показывает, что образы жизни пастуха и землепашца в принципе несовместимы, поэтому, насладившись победой, степные захватчики были вынуждены либо отступать обратно на свои просторные естественные пастбища, либо фундаментально менять свои нравы и обычаи и ассимилироваться в оседлом сообществе
[467]. Поэтому не стоит удивляться, что гунны, вторгшиеся в самое сердце Европы в V веке н. э., избрали центром военных действий Альфельд – экологический рубеж между степью и земледельческим регионом и самый западный анклав травянистых равнин
[468].
Некоторые кочевники отказывались от своих обычаев. Турки-османы изначально были вытеснены из степей в Малую Азию в XIII веке монголами под предводительством Чингисхана. Здесь они и обосновались, переняв европейский стиль ведения войны с опорой на фортификацию, и сформировали армию рабов из пленных мальчиков-христиан, которых силой заставляли принять ислам, – знаменитую армию янычар
[469]. К концу XIII века османы стали главной угрозой для христианских стран, а в 1453 году захватили Константинополь и положили конец Византийской империи
[470].
Набеги степняков-кочевников стали причиной двух определяющих моментов в мировой истории: падения Западной Римской империи и завоевания Азии монголами.
Закат и падение Римской империи
Мы уже знаем, что к I веку н. э. Римская империя расширилась на все побережье Средиземного моря, остановившись у естест-венных преград – пустынь Северной Африки и гор и крупных рек Европы. Однако к III веку н. э. северо-восточная граница империи вдоль Рейна и Дуная по всей длине подвергалась атакам германских племен, которые оккупировали дикие земли по ту сторону границы и становились все многочисленнее. Ситуация усугубилась через несколько десятков лет, когда произошла целая череда военных вторжений и несколько волн вынужденной миграции, поскольку эти племена отступали за границу Рима под натиском кочевников-степняков. Принято считать, что эти конники принадлежали к тому же союзу кочевых племен, который на восточной границе степей атаковала Китай начиная еще с III века до н. э. – к хунну
[471]. А когда они появились на западе, их стали называть гуннами
[472].
Теперь гунны двигались через степной пояс на запад, по всей видимости в поисках лучших пастбищ в период регионального изменения климата: у нас есть данные, что в Северном полушарии в то время наступило похолодание, которое вызвало в степях засухи
[473] и, вероятно, уменьшило ресурсы травы на корм стадам и лошадям. К 370 году н. э. гунны добрались до реки Дон
[474], а в процессе согнали с привычных мест другие кочевые группы, которые, в свою очередь, вытеснили оседлых жителей деревень Восточной Европы с их земель.
Огромные массы беженцев подошли к границе Западной Римской империи, проходившей по Рейну и Дунаю, и вскоре эти племена начали по очереди вторгаться на римскую территорию – бургунды, ломбарды, франки, вестготы, остготы, вандалы и аланы
[475].
К концу IV века, разогнав перед собой множество племен, разбежавшихся от них полукруглой волной, гунны и сами очутились у границ Римской империи. Они начали порабощать племена к северу от Дуная, а затем напали на Восточную Римскую империю, которую прежние волны миграции и вторжений обошли стороной. С 434 года гуннов возглавил Аттила, чье имя вселяло ужас, и они в результате нескольких кампаний разграбили Грецию и Балканы и достигли стен самого Константинополя. Мощные укрепления этого города остановили гуннов, но те все равно сумели добиться, чтобы империя платила им огромную дань.
Воодушевленный успехами на востоке, Аттила повел свои войска на Западную Римскую империю. В 451 году, пройдя вдоль Дуная и Рейна и по пути разоряя города, он вторгся в римскую Галлию (современную Францию), но затем был побежден союзом тех самых оседлых и кочевых племен, которые когда-то отступили под натиском явившихся из степей гуннов. Однако через год Аттила вернулся – и разорил равнины Северной Италии и на своих условиях заключил с императором соглашение, что гунны не пойдут на Рим. Через два года Аттила умер, и империя гуннов вскоре после этого распалась, однако они успели запустить механизм разрушения Западной Римской империи
[476].
Удары этих народов, снявшихся с насиженных мест, пришлись не только по римлянам. Персия тоже подверглась нашествию кочевых племен, переваливших через Кавказ и разоривших города Междуречья и Малой Азии
[477]. В самом конце IV века Восточная Римская империя и Персия перед лицом общего врага отринули давнюю вражду и объединились для создания огромной укрепленной стены и размещения на ней гарнизона. Эта стена шла примерно на 200 километров от Черного до Каспийского моря, а перед ней был выкопан ров глубиной 4,5 метра; вдоль нее располагалось 30 фортов, а обслуживало ее тридцатитысячное войско. Персидская стена уступала лишь Великой Китайской стене как самое длинное оборонительное сооружение в истории, причем выстроена была с той же самой целью – защитить границу между оседлой цивилизацией и дикими землями варваров
[478].
