Теперь, наоборот, земледельческие цивилизации вдоль границ степей начали проникать все дальше и дальше на травянистые просторы, заселять их, культивировать почву и тем самым еще сильнее укреплять свою экономику
[512]. Россия и Китай захватывали эти ничейные территории, пока их границы не соприкоснулись
[513]. Освоение степей, прежде подчинявшихся Монгольской империи, оказалось особенно выгодным для России, которая стала великой сверхдержавой; степи были ей нужны не в качестве пастбищ для лошадей и скота, а для разработки богатых минеральных ресурсов этого обширного региона и для превращения степей в урожайные пахотные земли: почвы в степях и так плодородные, лессовые, и к тому же они тысячелетиями удобрялись питательными веществами из произраставшей на них травы
[514]. Расширявшаяся Российская империя постепенно превратила Понтийско-Каспийскую степь к северу от Черного и Каспийского моря в обширные поля колышущейся на ветру золотой пшеницы
[515]. К тридцатым годам ХХ века эти поля приобрели колоссальное стратегическое значение
[516].
Главным стимулом для вторжения Гитлера в Советский Союз в июне 1941 года было стремление не только захватить стратегические нефтяные месторождения Кавказского региона, но и завладеть плодородными пахотными землями бывших северных степей. Они ценились за огромный сельскохозяйственный потенциал и к тому же соответствовали представлениям Гитлера о Lebensraum – «жизненном пространстве» для дальнейшего существования немецкого народа.
План «Барбаросса» провалился: вермахт капитулировал не только перед Красной армией и лютыми степными морозами, но и перед сложностями логистики на таких больших расстояниях. Однако устремления Гитлера ярко показывают, как глубоко трансформировался ландшафт степей за последние несколько столетий – из необжитых просторов, населенных конниками-скотоводами, угрожавшими оседлым цивилизациям Евразии, он превратился в плодородные пахотные земли, служащие сегодня основным источником пропитания для тех же сельскохозяйственных сообществ
[517].
Долгая эпоха евразийской истории, когда кочевые племена из цепей постоянно сталкивались с цивилизациями по ее краям, определялась экологическими и климатическими различиями между двумя принципиально разными регионами, в одном из которых было возможно кочевое скотоводство, а в другом – оседлое земледелие. Торговые маршруты через пустыни Северной Африки и Аравии, а также Великий шелковый путь, который связывал земли по всей ширине евразийского континента, задавались также особой климатической зоной – пустынным поясом, который создается опускающимися массами сухого воздуха, что вызвано масштабными закономерностями циркуляции земной атмосферы в тех широтах. Глобальные закономерности циркуляции атмосферы отвечают и за превалирование тех или иных ветров в разных местах земного шара, и европейцы изучили эти ветры и составили карты, которыми пользовались в эпоху Великих географических открытий, создав обширные сети океанских торговых путей и мощные морские империи.
Глава восьмая
Глобальная ветряная машина и эпоха великих географических открытий
Эпоха Великих географических открытий началась на Иберийском полуострове, на западной оконечности Евразии, на периферии сети торговых путей, которая обеспечивала обмен товарами и знаниями из конца в конец континента. Королевства, которым предстояло стать Испанией и Португалией, лишь с завистью взирали на богатства, проходившие через генуэзский и венецианский порт на том берегу Средиземного моря. В 711 году на полуостров через Гибралтарский пролив вторгся Омейядский халифат, и затем на протяжении всех Средних веков Иберия по большей части была под властью мусульман
[518]. Христианские королевства полуострова нанесли ответный удар в столетия Реконкисты, и к середине XIII века Португалия закрепила за собой всю территорию вдоль западного побережья. Однако с востока ее теснила Кастилия – более крупный и богатый сосед, – а впереди расстилался неизведанный Атлантический океан.
Португальцы продолжили священную войну на другом берегу Гибралтарского пролива и в 1415 году захватили мусульманский порт Сеуту на северной оконечности Марокко, один из конечных пунктов караванных маршрутов через Сахару. Именно здесь португальцы впервые изведали вкус богатств, которые можно было заполучить, оттеснив мусульманский мир и начав торговлю золотом и рабами на собственных судах
[519]. Они начали изучать побережье Западной Африки в поисках золотых месторождений, и довольно скоро некоторые мореплаватели стали задумываться о том, как обойти южную оконечность Африки и оттуда попасть в Индию и получить доступ к богатствам от торговли пряностями
[520].
