Еще одно последствие появления гигантского спроса на резину – минимум 10 миллионов погибших в Конго. В то время Свободное государство Конго считалось личным владением бельгийского короля Леопольда II. Здесь он зарабатывал много денег от продажи слоновой кости – в XIX веке из нее изготавливали такие бытовые предметы, как рукоятки ножей, бильярдные шары, расчески, клавиши пианино, шахматные фигуры и табакерки. И тем не менее доход оказался недостаточно высок, чтобы покрыть все долги, возникшие у него из-за вложения денег в Конго.
На момент начала каучуковой лихорадки, большая часть каучука поступала на рынки с плантаций. Каучуковым деревьям необходимо расти несколько лет, прежде чем от них можно брать сок. В Конго же каучук добывают из вьющихся растений, растущих в джунглях. Чтобы наладить крупные поставки на мировой рынок, требовалось только одно – рабочая сила. Заставляя конголезское население работать, бельгийцы применяли очень жесткие методы. Удерживали женщин и детей в заложниках, пока мужчины не принесут определенное количество каучука. За невыполнение нормы в качестве наказания мужчинам, женщинам и детям отрубали руки и ноги. Миллионы людей стали жертвами убийств или погибли от косвенных причин, таких как голод, истощение, эпидемии
[182].
Подробности этих ужаснейших поступков редко долетали до ушей европейцев, катавшихся на велосипедах с шинами из вулканизованной резины. Сначала было неизвестно, почему резина приобретает столь удивительные свойства при нагревании с серой. Сегодня химики знают, что атомы серы прикрепляются к теплым молекулам углерода, выстраивая крошечные серные мостики между углеродными цепями вдоль и поперек. Таким образом, каучук из кучи вареных спагетти, в которой каждая ниточка свободно перемещается относительно других, становится жесткой сетью нитей, связанных друг с другом во многих точках – примерно так же из клубка шерсти получается аккуратно вывязанный свитер. Тот же принцип работает и в нашем теле. Наши жесткие, прочные ногти состоят из кератина, а он, в свою очередь, – из длинных углеродных цепей, вдоль и поперек скрепленных между собой атомами серы
[183].
Чем больше серы, тем больше точек связи – и тем тверже и жестче материал. Во время процесса вулканизации для изготовления велосипедных и автомобильных шин берут 3–4 % серы. А если содержание серы увеличится в пропорции, где серы – одна часть, а резины – две, итоговый продукт будет очень жестким. Этот материал получил название «эбонит», поскольку похож на эбеновое дерево (англ. ebony), – его применяют для массового производства жестких предметов, таких как перьевые ручки и вставные зубы.
От бревен – к текстилю
Деревья – природные небоскребы – приобретают жесткость и прочность благодаря двум крупным молекулам: целлюлозе и лигнину. Целлюлозу производит внутренний механизм дерева: множество круглых по форме молекул сахара (глюкозы) образуют друг с другом прочные связи. Если молекулы состоят из более мелких повторяющихся единиц, таких как глюкоза в целлюлозе, их называют полимерами
[184]. Природных полимеров огромное количество. У людей их очень много: и ДНК, содержащая все наши гены, и белки, благодаря которым наше тело имеет структуру и функционирует, и кератин в ногтях – всё это полимеры.
Одна молекула целлюлозы может содержать несколько тысяч единиц глюкозы, выстроенных в длинную прямую цепь. Деревьям длинные молекулы целлюлозы помогают сопротивляться нагрузкам, поэтому на ветру они не ломаются. Целлюлоза смешивается с разветвленным полимером лигнином, удерживающим молекулы целлюлозы на месте – примерно так же армирующее железо удерживает на месте бетон в созданных руками человека небоскребах. Свои свойства древесина приобретает благодаря сочетанию лигнина и целлюлозы, а также структуре растительных клеток дерева. Дерево подходит для строительства домов и мостов, а также изготовления мебели, инструментов и бумаги.
По аналогии с натуральным каучуком молекула целлюлозы по идее должна хорошо подходить для изготовления других материалов. Однако обработке химическими методами целлюлоза сопротивляется. Она не растворяется в воде, а при нагревании ломается на кусочки и превращается в дым. И только когда кто-то – вероятно, случайно – выяснил, что целлюлоза вступает в реакцию с азотной и серной кислотой, образуя нитроцеллюлозу (воспламеняющееся вещество), оказалось, что целлюлозу можно использовать для других целей, чем ее изначальные волокна. Из нитроцеллюлозы получается твердый материал – его заливают в формы и изготавливают пуговицы, расчески, рукоятки ножей. Раньше их производили из более дорогостоящих альтернативных материалов – металла, рогов, слоновой кости и черепахового панциря. Для целлюлозы одной из первых важнейших сфер стали бильярдные шары – до той поры их делали из слоновой кости. Благодаря этому материалу удалось спасти жизнь многим слонам.
Еще одним материалом на основе целлюлозы стал целлулоид, или нитропленка, – ею пользовались на заре кинопроизводства. У нее есть один недостаток: она очень легко воспламеняется, а также содержит столько кислорода, что горит и без него, даже под водой. В результате в кинотеатрах вспыхивали страшные пожары. Киномехаников обучали правилам пожарной безопасности, а в лондонском метро было запрещено перевозить кинопленку, пока примерно в 1950 году повсеместно не стали пользоваться более безопасной разновидностью. Сегодня целлулоид по-прежнему используется в некоторых красках и лаках, лаке для ногтей, взрывчатых веществах.
Позже были разработаны химические методы, позволяющие растворять целлюлозу в воде. Когда раствор пропускают через узкую форсунку, образуются прочные волокна, получившие название «вискоза». С химической точки зрения у вискозы много общего с хлопком, и из ее волокон можно соткать материал, из которого получится красивая одежда. В текстильной промышленности вискозу еще называют искусственным шелком (rayon). Когда этот же раствор сжимают до тонкого слоя, получается тонкая, прозрачная пленка под названием «целлофан». Эта пленка не пропускает ни влагу, ни масло, ни бактерий, а поэтому хорошо подходит для хранения пищи.
Пластик прошлой жизни
Авокадо, огурцы, перец, помидоры, фарш, замороженное рыбное филе, йогурт, пармезан и картофельные лепешки. Почти все, что я покупаю в продуктовом магазине, упаковано в пластик. Иногда он толстый и мягкий, а иногда тонкий и почти что хрупкий, иногда в нем есть выемки – авокадо устраиваются в отдельных прочных пластиковых контейнерах, хорошо подходящих им по форме. Пластик защищает от ударов, удерживает внутри влажность и не пускает снаружи кислород, функционируя как барьер от плесени, бактерий и вирусов. Без такой упаковки отправка продуктов из стран-производителей, разбросанных по всему миру, в ближайший ко мне продуктовый магазин потребовала бы куда больших усилий. Хотя какой-то пластик, оказывающийся у меня в сумке с покупками, избыточен, благодаря правильной упаковке еда не портится при транспортировке и ее не придется выбрасывать, когда она попадет в магазин или на кухонный стол
[185].
