Джулия тем временем показывала Рику генеалогическое дерево, украшавшее потолок.
Нестор опустил основание граммофона на пол посреди комнаты, вставил в него рупор, положил пластинку на диск, поставил иголку на первую бороздку и стал вращать ручку заводного механизма, чтобы пластинка закрутилась.
Не сразу, но всё – таки удалось завести граммофон.
Поначалу раздавалось только похрипывание и постукивание, когда иголка перескакивала с одной бороздки на другую, а потом, ко всеобщему немалому удивлению, вместо музыки зазвучал голос.
Говорил Питер Дедалус.
Ребята молча уселись вокруг граммофона на полу, а Нестор, покашляв, отошёл к роялю и опёрся на него.
Глава 18
Голос из прошлого
Пластинка захрипела:
– Дорогая Пенелопа и дорогой Улисс. я знаю, уходить со сцены непорядочно, но это единственное, что пока приходит мне в голову. У меня не осталось больше ни сил, ни желания, ни мужества. За окном проливной дождь, и думаю, справедливо, что мой последний день в Килморской бухте – пасмурный. Я всё погубил, всё! И только сейчас понял это. Дальше так жить не могу. Дождь, который стучит по моей зеркальной крыше, заставляет ещё сильнее ощутить одиночество. Ржавчина разъест поворотный механизм, который вращает мой любимый дом в вечном поиске солнца, а соль остановит ветряки на вершине холма.
Дверь ожидает меня. Но прежде чем покинуть навсегда Килморскую бухту, хочу, чтобы вы знали: считаю большой честью для себя вашу дружбу, я рад был участвовать с вами и со всеми остальными в нашем большом проекте. Мы правильно поступили, спрятав ключи и защитив двери в ожидании лучших времён.
Только так и следовало поступить, чтобы спасти Килморскую бухту и секрет того, кто построил этот городок. Однако я допустил ошибку и теперь должен признаться вам, что и у моей слабости, и у моей ошибки есть имя: Обливия Ньютон. Это я виноват, что наш план не осуществился.
Это я виноват, что теперь она преследует вас. Это моя вина.
Расскажу вам всё с самого начала, чтобы вы знали, как это получилось. Я познакомился с нею, когда она пришла однажды в мой магазин, – помню, это было в субботу днём. Отодвинув штору, она вошла в мою мастерскую, и я подумал, что это какая – то туристка из тех, кому иногда удаётся найти нас. Дорога существует и поныне, хотя мы и удалили все указатели с названием городка, все упоминания о Килморской бухте на всех картах и обрубили рельсы. Каких трудов стоило отыскать и стереть малейшее упоминание о городке во всех книгах и картах! Оно осталось, разумеется, только на карте Тоса Боуэна, на которой мы отметили расположение дверей и места, где хранятся ключи от них.
Нам удалось хорошо осуществить задуманное: мы собрали почти все ключи и спрятали все двери, и, наверно, в самом деле могли бы скрыть этот секрет, если бы Обливия не пришла ко мне в тот день в магазин.
Она была необыкновенно хороша. Поверьте мне – прекрасна! И я не знал, что это Обливия Ньютон. Тогда ещё не знал! Она была в платье цвета зелёного яблока. И принесла мне для оценки одну вещь. Сказала, что это подарок её старой школьной учительницы Клио Бигглз, сестры Клеопатры. Конечно, я хорошо знал Клитемнестру. Но я никак не ожидал, что эта женщина, которая столько лет провела вдали от Килморской бухты, вдруг подарит Обливии один из ключей – с головой кота.
Конечно, я крайне удивился. И тут же попытался купить у неё этот ключ. За любые деньги. Вы же помните, как долго мы искали его. И в конце концов решили, что он пропал навсегда. Но ключ, оказывается, не пропал, а находился в Чеддере, куда его увезла школьная учительница. И вот вернулся сюда, но в руках удивительной незнакомки.
Обливия Ньютон, видимо, что – то заподозрила или даже догадалась. Наверное, её удивило, что простой часовщик готов заплатить какие угодно деньги за обыкновенный ключ, и она стала часто навещать меня в моём магазине, потом проследила за мной до «Часов с совой» и наконец явилась прямо домой.
Я был счастлив. Я вырос среди своих изобретений, и женщина в моём доме казалась мне несбыточной мечтой. Я показал Обливии Дом зеркал, и она пришла в восторг от него, сказала, что никогда не видела ничего подобного. Специально для неё я вращал дом, поворачивал его фасадом то к закату, то к холму. Обливия говорила мне, что я – гений, величайший гений. И я, никогда прежде не видевший такой красивой женщины, поверил ей.
Ах, маленький несчастный Питер Дедалус! Я не понял тогда, что общее у нас – только загадка ключа. Обливия понимала, что рано или поздно я открою ей, почему этот ключ так важен для меня. Она лишь ожидала, чтобы я доверился ей. Ожидала, подобно пауку, который ловит жужжащую муху, зная, что она рано или поздно попадёт в его сети.
Так и случилось – я попался в сети Обливии. И ничего не рассказал вам. И теперь это будет вечно мучить меня. Так вот и вышло, что, хоть я и помогал вам прятать Килморскую бухту от всего мира, однажды ночью сам привёз Обливию в городок, своим ключом с головкой в виде кота открыл дверь в доме госпожи Бигглз и провёл эту женщину за порог. Мы пробыли в Египте меньше часа, но этого оказалось достаточно, чтобы она всё поняла.
Когда вернулись в Килморскую бухту, Обливия спросила, единственный ли это ключ от двери или есть другие. Я не ответил, но она догадалась, что есть. Потом я рассказал ей, что в Килморской бухте имеется несколько Дверей времени и ключи к ним. Я объяснил, что двери все в разных местах, кроме одной, главной двери, которую можно открыть только четырьмя ключами и которая позволяет перенестись куда угодно. Я никогда не упоминал виллу «Арго», но Обливия догадалась, я уверен, и стала уговаривать вас продать ей виллу.
Обливия Ньютон стала вдруг холодной, какой – то чужой и жадной. Вот тогда я и понял наконец, что она за человек. Но оказалось слишком поздно. Я уже ничего не мог изменить.
Всё это вместе – обман вас и откровенность с ней – должно было рано или поздно плохо закончиться. Что я мог сделать? Я предал всех, в том числе и самого себя. У меня оставался только один секрет, который я ещё мог хранить. Самый большой из всех, о котором, наверно, даже вы не всё знаете.
Некоторое время пластинка вращалась беззвучно.
Нестор задумчиво погладил бороду.
Потом опять зазвучал голос Питера, но совсем тихо, и слова его прерывались какими – то шумами, так что трудно было разобрать, что он говорит.
– Я рассказал ей, что… способ для. открыть и закрыть все двери. все. и иметь полный контроль над. дверями. один только ключ. и она. она спросила, могу ли я достать его. но я не ответил ей. обещание.
Он опять надолго замолчал, а потом заговорил быстро и взволнованно.
Его слова, поначалу бессвязные, постепенно стали звучать всё громче. Казалось, часовщик уже кричит:
– Убегу, да, убегу, сегодня же ночью! Туда, где она не сможет настичь меня. Улисс, Пенелопа, я сделал последнее, что мог. Я сохранил секрет. У неё никогда не будет контроля над всеми дверями!
