Посидев еще немного с архивариусом, Деорнот решил поискать место поудобнее, чтобы поспать часок до наступления рассвета. Он ткнул в бок Стрэнгъярда, голова которого опустилась на грудь.
– Я оставлю вас на страже, святой отец.
– М-м-м?.. О! Да, сэр Деорнот. – Священник принялся энергично кивать, демонстрируя, что готов приступить к страже. – Конечно. Идите поспите немного.
– Солнце скоро встанет, святой отец.
– Вы правы. – Стрэнгъярд улыбнулся.
Деорнот прошел всего несколько дюжин шагов и устроился на ровном участке земли, спрятавшись за деревом. Пронзительный ветер носился по лесному полу, как будто охотился за теплыми телами. Деорнот плотно завернулся в плащ и попытался устроиться поудобнее. Он никак не мог согреться и в конце концов решил, что вряд ли сумеет уснуть, и, тихонько ворча, чтобы не разбудить тех, кто спал неподалеку, поднялся на ноги, пристегнул ремень с мечом на пояс и направился обратно к тому месту, где Стрэнгъярд нес вахту.
– Это я, святой отец, – прошептал он, выйдя из-за деревьев на маленькую полянку.
И удивленно остановился. На него смотрело невероятно белое лицо с черными прищуренными глазами. Стрэнгъярд не шевелился в руках одетого в черное чужака, спал или потерял сознание. Острие ножа, точно шип огромной черной розы, касалось открытой шеи священника.
Когда Деорнот бросился вперед, он увидел еще две бледные ночные тени с глазами-щелочками и назвал их древним именем.
– Белые Лисы, – крикнул он. – Норны! На нас напали!
С оглушительным ревом он ударил белокожее существо и обхватил его руками. Они упали, архивариус вместе с ними, и на мгновение Деорнот запутался в переплетении рук и ног. Он почувствовал, как Лис, руки которого наполняла скользкая сила, схватил его лицо и потянул подбородок вверх, стараясь открыть шею. Деорнот выбросил вперед кулак, тот наткнулся на что-то жесткое, словно кость, и в ответ раздался шипящий вопль боли. Деорнот уже слышал грохот и крики среди деревьев вокруг и мимолетно подумал, что это может означать – появление новых врагов, или его товарищи наконец проснулись.
«Меч, – подумал он. – Где мой меч?»
Но меч застрял в ножнах, которые запутались в ремне. Ему вдруг показалось, что луна загорелась ослепительным сиянием, перед ним снова возникло белое лицо: губы растянуты, зубы оскалены, точно у тонущей дворняжки. Глаза, уставившиеся на него, были холодными и нечеловеческими, словно морские камни. Деорнот принялся искать кинжал, а норн тем временем схватил его за горло одной рукой, другая, подобная бледному пятну, начала подниматься вверх.
«У него нож! – У Деорнота возникло удивительное ощущение, будто он оказался на широкой реке и его тащит за собой медленное, спокойное течение, но в то же мгновение в голове у него, словно обезумевшие мухи, начали носиться панические мысли. – Будь я проклят, я забыл про нож».
Он смотрел еще одно бесконечное мгновение на норна, стоявшего перед ним, – тонкие, принадлежавшие другому миру черты, белую паутину волос на лбу, едва различимые губы, плотно прижатые к красным деснам. А потом Деорнот дернулся головой вперед и ударил лбом в мертвенно-бледное лицо. Не успев почувствовать боль от соприкосновения с ним, он снова бросился в атаку. Внутри у него распустилась огромная тень, крики и ночной ветер превратились в приглушенное гудение, а луну окутал липкий мрак.
Когда Деорнот снова смог думать, он увидел Эйнскалдира. Риммер, казалось, плыл к нему, точно ветряная мельница размахивая руками, а его топор превратился в сверкающее пятно. Рот Эйнскалдира был открыт, словно он что-то кричал, но Деорнот не слышал ни единого слова. Джошуа бежал сразу за ним, и они атаковали еще одну пару похожих на тени фигур. Мечи поднимались и опускались, их окутывало сияние, они разрубали мрак на полосы отраженного лунного света. Деорнот отчаянно хотел подняться и помочь им, но его придавила к земле страшная тяжесть, какой-то аморфный груз, от которого он не мог избавиться. Он принялся с ним сражаться, пытаясь понять, куда подевалась его сила, потом груз, наконец, свалился с него, и на Деорнота набросился ледяной ветер.
Джошуа и Эйнскалдир по-прежнему двигались перед ним, и их лица в синей темноте ночи напоминали диковинные маски. Из тени леса начали появляться новые двуногие существа, но Деорнот не мог определить – враги это или друзья. Ему казалось, что ему отказывает зрение, что-то попало в глаза, и он чувствовал жжение. Он провел руками по лицу и обнаружил, что оно стало липким и влажным, а когда поднес пальцы к свету, увидел, что они почернели от крови.
* * *
Длинный сырой тоннель шел вниз внутри склона горы. Узкая, освещенная факелами лестница с пятьюстами заросшими мхом древними ступенями, извиваясь, вела вниз в самое сердце Ста-Мирор, из большого дома графа Стриве к крошечному, скрытому от посторонних глаз доку. Мириамель догадалась, что этот тоннель стал спасением для многих аристократов прошлого, вынужденных бежать, когда крестьяне становились неожиданно воинственными или выступали против прав привилегированных жителей страны.
После тяжелого спуска, от которого у них заболели ноги, под бдительными взглядами Ленти и еще одного слуги с суровым лицом Мириамель и Кадрах оказались на каменной площадке под скальной аркой, а перед ними, словно потрепанный ковер, раскинулись серые воды гавани. Внизу покачивалась на воде маленькая гребная лодочка.
Через несколько мгновений на другой извилистой горной тропе появился граф Стриве в резном паланкине с занавешенными окнами, который несли четверо дюжих мужчин в матросской одежде. Чтобы защититься от ночного тумана, граф надел толстый плащ и шарф, и Мириамель подумала, что в тусклом свете последних часов ночи он кажется совсем древним.
– Итак, – сказал он и помахал носильщикам, чтобы поставили паланкин на каменную платформу, – наше время вместе подошло к концу. – Он грустно улыбнулся. – Я прощаюсь с вами с глубоким сожалением – в не меньшей степени из-за того, что одержавший победу в Наглимунде ваш обожаемый отец Элиас готов очень много заплатить за ваше благополучное возвращение к нему. – Он покачал головой и закашлялся. – Однако я человек чести, а невыполненное обязательство подобно не получившему отпущения грехов призраку. Передайте привет моему другу, когда с ним встретитесь.
– Вы так и не назвали имени «вашего друга», того, кому вы нас отдаете, – сердито сказала Мириамель.
Стриве отмахнулся от ее вопроса.
– Если он захочет, чтобы вы узнали его настоящее имя, он сам его назовет.
– И вы собираетесь отправить нас в Наббан по открытому морю в этой крошечной isgbahta – в рыбачьей лодке?
– Это совсем недалеко, едва ли больше броска камня, – сказал граф. – К тому же вас будут сопровождать Ленти и Алеспо, чтобы защитить от килп и прочих опасностей. – Он показал дрожащей рукой на двух слуг. Ленти мрачно что-то жевал. – Неужели вы подумали, что я отпущу вас одних? – Стриве улыбнулся. – В таком случае разве я мог бы быть уверен, что вы благополучно доберетесь до моего друга и мой долг будет оплачен.
