Многие из них кивали и стучали древками копий о землю. Откуда-то со склона донесся вой Кантаки, и ее скорбный голос разнесся по всей горе.
– Давай не забудем их, Саймон, – сказал Бинабик, когда остальные его товарищи уселись на своих скакунов. – Тех, кто умер сейчас, и тех, кому это еще предстоит. Давай возьмем силу из их жизни – ведь если мы победим, они станут самыми счастливыми. Ты можешь идти?
– Ну, некоторое время, – сказал Саймон. – Слудиг пойдет рядом.
– Сегодня мы не будем ехать долго, ведь уже перевалило за полдень, – сказал тролль, который, прищурившись, смотрел на солнце. – Однако нам следует спешить. Мы потеряли почти половину отряда, но убили пятерых великанов. На западе, в горах Короля Бурь, полно таких существ, и мы не можем быть уверены, что их здесь больше нет.
– Как скоро твои тролли повернут назад? – спросил Слудиг. – Когда они отправятся в сторону озера Голубой глины, о которой говорила ваша госпожа?
– Это еще одна причина для беспокойства, – мрачно ответил Бинабик. – Еще день или два, и мы останемся втроем во всей Пустоши. – Он повернулся, когда у его локтя появилась Кантака. Волчица нетерпеливо подтолкнула своим большим носом. – Ну, вчетвером, если ты меня простишь, – уточнил он, но даже не улыбнулся.
Саймон ощущал пустоту, когда смотрел на нижние склоны Сиккихока, словно налетевший ветер утащил с собой все его внутренности. Еще один друг погиб, а дом все еще остается лишь словом.
Глава 9. Холод и проклятия
День клонился к вечеру. Потрепанные соратники принца Джошуа собрались в густой роще ив и кипарисов, в овраге, поросшем мхом, который когда-то был руслом реки. Узкий ручеек – все, что осталось от полноводной реки, – медленно бежал по его середине. С обеих сторон вверх поднимались высокие склоны холмов, сильно поросшие лесом.
Они надеялись, что сумеют подняться наверх, когда сядет солнце, и занять выгодную позицию для обороны в этой заросшей долине, но сумерки уже сгущались, а их продвижение стало совсем медленным.
Либо они все правильно угадали, подумал Деорнот, и норны действительно хотят направить их в определенное место, а не убить, или им просто очень сильно везло. В течение дня в них выпустили множество стрел. Некоторые попали в цель, но ни одно из ранений не стало смертельным. Одна из стрел угодила в шлем Эйнскалдира и рассекла лоб над бровью, и в течение всего длинного дня рана кровоточила. Кожа на затылке Изорна также пострадала от стрелы, а леди Воршева получила длинную кровавую полосу на предплечье.
Как ни странно, рана не произвела на Воршеву никакого впечатления, она перевязала ее куском ткани, оторванным от подола юбки, и продолжила идти вперед без единого слова жалобы. Деорнота поразило ее мужество, но он с беспокойством подумал, что это может указывать на появление у нее опасного равнодушия к происходящему. Она и принц Джошуа упрямо не разговаривали друг с другом. Когда принц оказывался рядом с ней, она сразу мрачнела.
Джошуа, отец Стрэнгъярд и герцогиня Гутрун до сих пор не получили никаких ранений. С того самого момента как беглецы свернули в лощину и воспользовались не слишком надежной защитой деревьев, все без сил повалились на землю, а потом стали перевязывать раны. Священник занимался Тайгером, который заболел во время бегства; другие двое перевязывали Санфугола.
«Даже если норны не намерены нас убить, они совершенно определенно хотят нас остановить, – подумал Деорнот, потирая разболевшуюся ногу. – Быть может, их уже не волнует, есть ли у нас один из Великих мечей, или их шпионы уже сообщили, что у нас их нет. Но почему, в таком случае, они нас не прикончат? Неужели они собираются взять в плен Джошуа? – Попытки понять норнов ни к чему не приводили. – Так или иначе, что нам делать? Лучше пасть со стрелой в груди, чем быть плененным, или повернуться и вступить в смертельную схватку».
Но есть ли у них хоть какой-то выбор? Норны оставались далекими тенями в лесу. До тех пор, пока у них хватает стрел, белолицые преследователи могут делать с ними все что угодно. Разве по силам людям Джошуа заставить их принять сражение?
Над влажной землей быстро формировался туман, превращая деревья и камни в неясные тени, как если бы Джошуа и его люди оказались в каком-то срединном мире, между жизнью и смертью. Беззвучно, словно серый призрак, пролетела над их головами сова.
Деорнот поднялся на ноги и пошел помочь Стрэнгъярду. Принц присоединился к ним, глядя, как священник вытирает горячий лоб Тайгера своим платком.
– Как жаль… – сказал Стрэнгъярд, не поднимая головы. – Жаль, что спустился густой туман, а у нас по-прежнему совсем мало чистой воды. Даже земля стала мокрой, но нам от этого не будет никакого проку.
– Если сегодняшняя ночь будет такой же холодной и сырой, – сказал Деорнот, взяв Тайгера за руку, в которой тот сжимал платок, – мы сможем выжать нашу одежду и заполнить Кинслаг.
– Нам не следует оставаться здесь на ночь, – ответил Джошуа. – Мы должны выбраться на пригорок.
Деорнот внимательно посмотрел на принца. Его прежняя апатия исчезла – более того, глаза Джошуа снова горели. Казалось, он возвращался к жизни, когда все вокруг умирали.
– Но как, мой принц? – спросил Деорнот. – Как мы сможем протащить наши кровоточащие тела вверх по склону? Мы даже не знаем, насколько он длинный.
Джошуа кивнул.
– Тем не менее мы должны это сделать до наступления темноты. Те немногие оставшиеся у нас силы и воля к сопротивлению нам не помогут, если норны атакуют нас сверху.
К ним подошел Эйнскалдир, яростное лицо которого было покрыто засохшей кровью, и присел рядом на корточки.
– Если только они будут в пределах досягаемости. – Он покачал на руках свой топор и горько рассмеялся. – Но, если мы им покажемся, они разорвут нас на куски. В темноте они видят лучше, чем мы.
– Мы должны подняться на самый верх все вместе, – сказал принц, – как одно жмущееся друг к другу испуганное стадо. Те из нас, кто будет находиться по краям, должны завернуть руки и ноги во всю имеющуюся у нас толстую одежду. В таком случае, если они опасаются делать фатальные выстрелы, они не станут стрелять в толпу, ведь в таком случае, если они промахнутся и не попадут в того, кто пойдет впереди, они могут смертельно ранить последнего.
– Таким образом, мы создадим надежную цель, стреляя в которую невозможно промахнуться, – проворчал Эйнскалдир. – Нельзя подстрелить одного, не задев его соседа! Безумие!
Джошуа резко к нему повернулся.
– Не ты отвечаешь за жизни членов нашего отряда, Эйнскалдир. Это моя ответственность! Если ты хочешь прорываться сам, давай, вперед! А если останешься с нами, тогда помалкивай и делай то, что я скажу.
Разговоры смолкли, все дожидались ответа Эйнскалдира. Несколько мгновений он смотрел на Джошуа, его темные глаза оставались непроницаемыми, а челюсти продолжали двигаться. Потом он улыбнулся, не в силах скрыть мрачного восхищения.
