– Какой странный человек. Почему бы ему просто не покинуть службу у вашего отца, а не убегать, как вору? – Граф повернулся к слуге. – Ты уверен, что у нас ничего не пропало?
Слуга кивнул.
– Ничего, милорд.
Кадрах попытался высвободить подбородок из пальцев Аспитиса.
– У меня было золото, – пробормотал монах. – Ничего не крал. Нет нужды убегать… – Он бросил неуверенный взгляд на Мириамель, и в его голосе появилось отчаяние. – Опасность… буря до нас доберется. Опасно.
Граф Эдны выпустил подбородок монаха и вытер пальцы о скатерть.
– Он боится шторма? Я знаю, он плохой моряк, но все же… это очень странно. Будь он моим слугой, я бы крепко его выпорол за такие фокусы. И все же он определенно должен быть наказан за побег от своей невинной воспитанницы. Кроме того, он больше не должен делить с вами каюту, леди Мария. – Граф Аспитис ободряюще улыбнулся. – Возможно, он сошел с ума или им завладела пьяная фантазия. Он говорит о какой-то опасности, но, на мой взгляд, опасность исходит от него самого. Он останется в заключении на корабле, пока я не верну вас в Наббан, а его мы передадим в руки Матери Церкви.
– В заключении? – спросила Мириамель. – Но это совсем не…
– Я не могу оставить его на свободе, чтобы он причинял вам горе или тревожил, миледи. – Аспитис повернулся к солдату. – Трюм будет для него самым подходящим местом. Дай ему хлеба и воды и надень ножные кандалы.
– О нет! – Мириамель пришла в ужас.
Она презирала монаха и его трусливое предательство, но мысль о том, что живой человек будет жить на цепи, в темном трюме…
– Пожалуйста, миледи, – голос Аспитиса оставался нежным, но твердым. – Я должен поддерживать порядок на своем корабле. Я предоставил убежище вам, а также человеку, который вас сопровождал. Он был вашим опекуном. Однако он предал ваше доверие. И я все еще не уверен, что он ничего у нас не украл, возможно, он намерен продать кому-то сведения о моей миссии в Винитте. Нет, я боюсь, вы должны предоставить решать вопросы с этим человеком мне, прелестная Мария. – Он махнул рукой, и двое охранников увели Кадраха.
Мириамель почувствовала, как глаза у нее наполняются слезами. Они потекли по щекам, и она вскочила со стула.
– Прошу меня простить, граф Аспитис, – пролепетала она и направилась вокруг стола в сторону двери. – Я хочу прилечь.
Он догнал ее прежде, чем она успела открыть дверь, схватил за руку и повернул лицом к себе. – Мириамель ощутила жар его тела и отклонила лицо в сторону, прекрасно понимая, как глупо выглядит с красными глазами и мокрыми щеками.
– Пожалуйста, милорд, отпустите монаха.
– Я знаю, что вы чувствуете себя потерянной, прелестная Мария, – тихо сказал Аспитис. – Не бойтесь, вы будете в безопасности.
Она чувствовала, что готова уступить и что становится покорной. Силы понемногу ее оставляли. Она так устала от бегства и необходимости прятаться. И хотела лишь одного: чтобы кто-то ее обнял и заставил все проблемы отступить…
Мириамель вздрогнула и отстранилась.
– Нет. Это неправильно. Неправильно! Если вы его не отпустите, я не останусь на вашем корабле! – Она выскочила в дверь и споткнулась.
Аспитис оказался рядом прежде, чем она добралась до лестницы. Смотрящая за морем Ган Итаи продолжала что-то тихонько напевать в темноте над ними.
– Вы огорчены, леди, – сказал он. – Вы правы, вам необходимо прилечь.
Она сопротивлялась, но он крепко ее держал.
– Я требую, чтобы вы меня отпустили! Больше я не хочу здесь оставаться. Я сойду на берег и сама отыщу способ покинуть Винитту.
– Нет, миледи, этого не будет.
– Отпустите мою руку, – вскричала Мириамель. – Вы делаете мне больно.
Где-то наверху песнь Ган Итаи на мгновение прервалась.
Аспитис наклонился вперед, и его лицо оказалось совсем рядом с лицом Мириамель.
– Я думаю, пора прояснить некоторые вещи в наших отношениях. – Он коротко рассмеялся. – На самом деле, нам нужно о многом поговорить – позднее. А сейчас вы отправитесь в свою каюту. Я закончу ужин и приду.
– Я не пойду.
– Нет, пойдете. – Он произнес эти слова с такой спокойной уверенностью, что ее гневный ответ остался непроизнесенным – от страха у Мириамель перехватило горло. Аспитис прижал ее к себе, потом развернул и заставил пойти вперед по коридору.
Песня смотрящей за морем смолкла. Затем она возобновилась, становясь то громче, то затихая, Ган Итаи неотрывно смотрела в спокойное море.
Глава 27. Черные сани
– Они уже совсем близко, – выдохнул Слудиг. – Если до твоей Прощальной Скалы отсюда более половины лиги, маленький человек, нам следует остановиться и принять бой.
Бинабик стряхнул воду с капюшона и наклонился к шее Кантаки. Волчица вывалила язык наружу, бока у нее вздымались и опускались, как кузнечные мехи. Они двигались вперед без передышки с самого рассвета, пробираясь через лес, где бушевала буря.
– Я бы хотел сказать тебе, что она ближе, Слудиг. Я не знаю, сколько еще нам нужно пройти, но боюсь, что большую часть дневного перехода. – Тролль погладил влажный мех Кантаки. – Ты была на высоте, моя старая подружка.
Волчица не обратила на него внимания, поглощенная тем, что лакала дождевую воду, скопившуюся во впадине пня.
– Нас преследуют гиганты, – мрачно сказал Слудиг. – Они полюбили вкус человеческого мяса. – Он тряхнул головой. – Когда мы примем последний бой, некоторые из них пожалеют, что с нами связались.
Бинабик нахмурился.
– Я слишком маленький, чтобы они могли мной насытиться, а потому постараюсь не дать им себя поймать. Тогда им не придется расстраиваться.
Риммер направил своего скакуна к пню. Дрожавший от холода жеребец, несмотря на дождь, страдал от жажды и пристроился рядом с волчицей, не обращая на нее внимания.
Когда их скакуны напились, ветер донес до них оглушительный вой – казалось, враг уже совсем рядом.
– Будь я проклят! – прорычал Слудиг, ударив ладонью по рукояти меча. – Они сохраняют дистанцию, которая была между нами час назад. Неужели они способны бежать так же быстро, как лошади?
– Да, создается именно такое впечатление, – ответил Бинабик. – Я думаю, нам следует углубиться в лес. – Чаща может затруднить их продвижение.
– Ты думал, что, если мы уйдем с равнины, это их задержит, – сказал Слудиг, направляя недовольную лошадь в лес.
– Если мы уцелеем, ты сможешь рассказать обо всех моих ошибках, – проворчал Бинабик и покрепче ухватился за толстый мех на шее Кантаки. А теперь, если ты не придумал способа взлететь, нам лучше скакать дальше…
Ветер снова принес кашляющий вой.
