– Что происходит? – вскричала она. – Камень горит?
– Миледи! – Эолейр попытался ее схватить и оттащить подальше от ослепительного сияния.
Дети Руяна!
Мегвин от неожиданности шарахнулась назад и оказалась в надежных руках Эолейра. Камень заговорил женским голосом, который окружил их со всех сторон, как будто слова произнесли сразу много ртов.
Почему вы мне не отвечаете? Вот уже три раза я отправляла вам свои призывы. У меня больше нет моей силы! И я не смогу воззвать к вам снова!
Язык, на котором говорила женщина, был незнаком Мегвин, но каким-то непостижимым образом она его понимала, как родной эрнистирийский, а голос звучал так отчетливо и ясно, словно женщина находилась у нее в голове. Неужели ее настигло наконец безумие, которого она так опасалась? Однако Эолейр тоже прижал руки к ушам, он, как и она, слышал этот нечеловеческий голос.
Народ Руяна! Я умоляю вас, забудьте о древней вражде и своих обидах. Гораздо более страшный враг угрожает всем нам!
Казалось, женщина говорила, прикладывая огромные усилия, в ее голосе звучали усталость и печаль, но еще и намек на огромное могущество, силу, от которой у Мегвин по телу побежали мурашки. Она прикрыла глаза расставленными пальцами и прищурилась, стараясь заглянуть в самое сердце ослепительного сияния, но ничего не увидела. Свет, хлеставший ее, толкал, точно порывы ветра. Неужели кто-то стоит посреди этого ошеломляющего света? Или, может быть, странные слова произносит сам камень? Мегвин вдруг поняла, что сочувствует тому, кто – или что – с таким отчаянием зовет кого-то, и одновременно пыталась прогнать безумную мысль об ожившем камне.
– Кто вы? – крикнула она. – Почему вы в камне? Уходите из моей головы.
Что? Наконец сюда пришел кто-то? Да будет благословен Сад! – неожиданно в голосе появилась надежда, которая на мгновение заменила усталость. – О, моя древняя родня, черное зло угрожает земле, которую мы удочерили! Мне очень нужны ответы на мои вопросы… они могут спасти всех нас!
– Леди!
Мегвин наконец заметила, что Эолейр крепко держит ее за талию.
– Оно не причинит мне вреда! – сказала она ему и немного приблизилась к камню, пытаясь выбраться из его сильных рук. – Какие вопросы? – крикнула она. – Мы эрнистирийцы. Я дочь короля Ллута-аб-Ллитинна! А кто вы? Вы находитесь в камне? Вы здесь, в городе?
Свет, который испускал камень, потускнел и начал мерцать. После паузы голос заговорил снова, но на сей раз звучал более приглушенно, чем раньше.
Вы тинукеда’я? Я почти вас не слышу, – сказала женщина. – Слишком поздно! Вы исчезаете. Если вы все еще можете меня слышать и готовы помочь в борьбе с древним врагом, приходите к нам в Джао э-Тинукай’и. Кто-то из вас должен знать, где он находится. – Ее голос стал еще тише, пока не превратился в шепот, щекотавший уши Мегвин. Ослепительное сияние камня превратилось в слабый свет. Многие ищут три Великих Меча. Послушайте меня! Это может стать для всех нас спасением или уничтожит. – Камень начал пульсировать. – Больше мне ничего не смогла сказать Роща Ежегодного Танца, все листья будут петь… – Отчаяние наполнило стихавший голос. – Я потерпела поражение, стала слишком слабой. Первая Бабушка бессильна… я вижу только приближение тьмы…
Тихие слова наконец совсем смолкли, и говорящий камень потускнел до бледного сияния прямо на глазах у Мегвин.
– Я не смогла ей помочь, Эолейр. – Она чувствовала себя опустошенной. – Мы ничего не сделали, а ее наполняла такая печаль.
Эолейр мягко отпустил ее.
– Мы недостаточно понимаем, чтобы кому-то помочь, миледи, – тихо сказал он. – Нам самим требуется помощь.
Мегвин отошла от него, сражаясь со слезами гнева. Неужели он не почувствовал доброту и печаль той женщины? Мегвин ощущала себя так, будто она наблюдала, как прекрасная птица бьется в силках, а она ничего не может сделать.
Повернувшись к Эолейру, Мегвин с удивлением увидела двигавшиеся в темноте искры света, которые спускались по проходам окутанной тенями арены.
Эолейр проследил за ее взглядом.
– Щит Мурхага! – выругался он. – Я был прав, когда не доверял этому месту. – Он потянулся к мечу. – Встаньте за мной, Мегвин!
– Прятаться от тех, кто может нас спасти? – Она бросилась мимо его руки, пытавшейся ее удержать; мерцавшие в темноте огни приближались. – Это наконец-то ситхи! – Огоньки, розовые и белые, начали метаться точно светлячки, когда она сделала шаг вперед. – Мирные! – крикнула Мегвин. – Вы нужны вашим старым союзникам!
Слова, произнесенные шепотом из теней, явно слетали не с человеческих губ. Мегвин наполнило дикое возбуждение, она уже не сомневалась, что сны ее не обманули. Новый голос заговорил на древнем эрнистирийском языке, которым люди не пользовались несколько веков. Как ни странно, в нем прозвучал намек на страх.
– Наши союзники превратились в кости и пыль, как и большинство соплеменников. Что же вы за существа, что не боитесь Осколка?
Говоривший и его товарищи медленно выступили на свет. У Мегвин, считавшей, что она готова ко всему, возникло ощущение, будто сама гора зашевелилась у нее под ногами, и она вцепилась в руку Эолейра, в которой тот держал меч, а граф Над-Муллаха зашипел от удивления.
В первый момент их потрясли странные глаза незнакомцев, большие и круглые, лишенные белков. Моргавшие в свете ламп четверо «гостей» походили на испуганных зверюшек из ночного леса. Ростом со взрослого мужчину, болезненно худые, они сжимали в длинных паучьих пальцах блестящие прутья из какого-то прозрачного драгоценного камня. Тонкие светлые волосы обрамляли тонкие лица с изящными чертами, но одеты странные существа были в грубую одежду из шкур и пыльной кожи, обрезанную на коленях и локтях.
Меч Эолейра с шипением покинул ножны, вспыхнув розовым светом в сиянии прозрачных прутьев.
– Отойдите назад! Кто вы такие?
Ближайшее к нему существо отступило на шаг назад и остановилось, на его худом лице появилось не вызывавшее сомнений удивление.
– Но это вы во владения вторглись наши. Ах да, вы Дети Эрна, как мы и подозревали. Смертные. – Он повернулся и сказал что-то своим спутникам на языке, подобном шелесту песни. Они с серьезным видом кивнули, а потом четыре пары глаз, похожих на блюдца, снова обратились к Мегвин и Эолейру. – Нет. Мы поговорили. И наше условие – вы должны произнести ваши имена.
Удивляясь тому, как обернулся ее сон, Мегвин выпрямилась, держась за руку Эолейра, и заговорила:
– Мы… мы являемся… Я Мегвин, дочь короля Ллута. Это Эолейр, граф Над-Муллаха.
Необычные существа принялись кивать головами на тонких шеях, снова заговорили между собой на своем мелодичном языке, а Мегвин и граф обменялись озадаченными, недоверчивыми взглядами и повернулись, когда тот, кто с ними разговаривал, издал едва различимый звук.
