– С чьей помощью, ваше величество? – Гутвульф не смог удержаться от вопроса и почувствовал прилив холодной ненависти. – Прайрата?
Некоторое время Элиас удивленно смотрел на Гутвульфа, а потом расхохотался.
– Прайрат! Гутвульф, ты безыскусен, как ребенок.
Граф Утаниата укусил себя изнутри за щеку, чтобы скрыть гневные – и, возможно, фатальные – слова, сжал и разжал покрытые шрамами руки.
– Да, мой король, – наконец сказал он.
Король снова отвернулся и стал смотреть в окно. Над головой у него спали языки огромных колоколов. Где-то далеко что-то нашептывал гром.
– У священника действительно есть от меня тайны, – сказал Элиас. – Он знает, что мое могущество растет вместе с пониманием, и пытается скрывать от меня некоторые вещи. Ты это видишь, Гутвульф. – Король указал в окно. – Огни Ада, как ты можешь что-то рассмотреть оттуда, где стоишь? – прорычал король. – Подойди ближе! Или ты боишься, что ветер тебя заморозит? – Он странно рассмеялся.
Гутвульф неохотно сделал несколько шагов, вспоминая, каким был Элиас до того, как им овладело безумие: да, он всегда обладал вспыльчивым нравом, но его отличало непостоянство ветра; он любил шутки, не брезговал солдатским юмором, а вовсе не нынешние непонятные насмешки. С каждым днем Гутвульфу становилось все труднее представлять другого Элиаса, своего друга. Какая ирония: чем безумнее становился Элиас, тем сильнее он напоминал своего брата Джошуа.
– Вон там. – Король указал через влажные крыши Хейхолта в сторону серой громады Башни Хьелдина, стоявшей у внутренней стены цитадели. – Я отдал ее Прайрату, чтобы он занимался там своими делами – исследованиями, так их можно назвать – и теперь башня всегда закрыта; он не отдает ключ даже своему королю. Для моей же безопасности, говорит он. – Элиас бросил еще один взгляд в сторону мрачной башни священника, серой, как небо, с верхними окнами из красного стекла. – Алхимик становится слишком гордым.
– Прогони его, Элиас, или уничтожь! – не подумав, предложил Гутвульф, но все-таки решил продолжать. – Ты знаешь, я всегда говорю с тобой прямо, как друг, когда возникает нужда. И тебе известно, что я не трус, который распускает нюни, как только видит кровь или при нем ломают пару костей. Но этот человек ядовитый, как змея, и гораздо более опасный. Он ужалит тебя в спину. Одно лишь твое слово, и я его убью. – Когда Гутвульф закончил говорить, он обнаружил, что сердце у него колотится так же быстро, как во время сражения.
Некоторое время король на него смотрел, а потом снова рассмеялся.
– Вот теперь передо мной Волк, которого я знаю. Нет-нет, старый друг. Когда-то я тебе говорил: мне нужен Прайрат, и я буду делать то, что необходимо, чтобы решить ту огромную задачу, что я перед собой поставил. Он не нанесет мне удара в спину – дело в том, что и я ему нужен. Алхимик меня использует – или думает, что это так.
Снова послышался далекий раскат грома, когда Элиас отошел от окна и положил руку на плечо Гутвульфа, который почувствовал исходивший от него холод даже через плотную ткань рукава.
– Но я не хочу, чтобы Прайрат убил тебя, – продолжал король, – а он это сделает, можешь не сомневаться. Сегодня прибыл его курьер из Наббана. В письме написано, что переговоры с Ликтором продвигаются чрезвычайно успешно и через несколько дней Прайрат вернется. Вот почему мысль послать тебя во главе моих рыцарей к Высоким тритингам кажется мне исключительно удачной. Молодой Фенгболд рвется к новым чинам, но ты всегда был на высоте и – что еще важнее – не окажешься на пути Красного священника, пока он не закончит то, ради чего мне нужен.
– Я благодарен за шанс служить, мой король, – медленно заговорил Гутвульф, которому пришлось бороться с самыми разными видами гнева, наполнявшими все его существо.
Подумать только, каким угодливым стал граф Утаниата!
А что, если схватить Элиаса, – внезапно пришла ему в голову дикая мысль, – просто схватить и выброситься вместе с ним через низкий подоконник в окно, они вместе упадут с высоты в сотню локтей и разобьются, точно яйца. Усирис Искупитель, какое облегчение положить конец болезни мозга, что пробралась в Хейхолт, – которой не избежал сам Гутвульф! У него закружилась голова.
– А вы уверены, что ваш брат именно там? – только и спросил Гутвульф. – Быть может, это лишь слухи, выдумки глупых крестьян? Я очень сильно сомневаюсь, что кто-то мог пережить… пережить Наглимунд. – «Один шаг, – думал он, – всего один шаг – и они оба заскользят вниз по тяжелому воздуху. Все закончится через несколько мгновений, и наступит долгий темный сон…»
Элиас отошел от окна, и морок рассеялся. Гутвульф почувствовал, как на лбу у него выступил пот.
– Я не обращаю внимания на слухи, мой дорогой Утаниат. Я Элиас, Верховный король, и я знаю. – Он подошел к окну в задней части башни, выходившему на юго-восток, откуда дул особенно сильный ветер, и его черные волосы взметнулись, точно крылья ворона. – Там. – Он показал на неспокойные, свинцовые воды Кинслага, скрытые туманом. Внезапная вспышка молнии высветила глубокие колодцы его глаз. – Джошуа жив, и он… где-то там… Я получил сведения из надежного источника. – Вслед за молнией ударил гром. – Прайрат говорит, что мои силы можно использовать гораздо лучше. Он утверждает, что мне не следует тревожиться из-за брата. Если бы я не видел тысячи различных доказательств мрака, царящего в черном и пустом сердце Прайрата, я бы подумал, что он жалеет Джошуа, так сильно он возражает против моих поисков брата. Но я поступлю, как посчитаю нужным. Я – король и хочу смерти Джошуа.
Вспыхнула еще одна молния, осветившая его лицо, которое стало похоже на ритуальную маску. В голосе короля слышалось напряжение, и на мгновение Гутвульфу показалось, что только рука короля, вцепившаяся в камень подоконника, мешает ему упасть.
– И я хочу вернуть свою дочь. Вернуть. Я хочу, чтобы Мириамель была здесь. Она ослушалась отца, присоединившись к его врагам… к моим врагам. Она должна быть наказана.
Гутвульф не нашелся, что ответить. Он кивнул, стараясь отогнать ужасные мысли, метавшиеся у него в голове, как в колодце с черной водой. Король и его проклятый меч! Даже сейчас Гутвульф чувствовал, что меч вызывает у него тошноту. Он отправится к тритингам, чтобы начать охоту на Джошуа, если того желает Элиас. Так он хотя бы покинет ужасный замок со всеми его ночными звуками, трусливыми слугами и безумным, скорбящим королем. Тогда он снова сможет нормально думать, будет дышать чистым воздухом и снова разделит трапезу с солдатами, людьми, чьи размышления, разговоры и намерения ему понятны.
Новый удар грома прокатился по башне, и колокола загудели.
– Я выполню все, что вы пожелаете, мой король, – сказал он.
– Конечно, – кивнул успокоившийся Элиас. – Конечно.
* * *
Когда хмурый Гутвульф ушел, король на некоторое время задержался у окна, глядя на затянутое тучами небо и прислушиваясь к ветру, словно он понимал его скорбный язык. Рейчел, старшей горничной, стало не по себе в маленьком тайном убежище, тем не менее она узнала то, что хотела. И сейчас ее наполняли идеи, очень далекие от обычных забот: позднее Рейчел Дракониха поняла, что у нее возникли мысли, которые прежде показались бы невозможными.
