– Вы сказали, что собираетесь ехать на восток, Джошуа. Почему?
Принц с любопытством на него посмотрел.
– На то есть много причин, часть из них я не хочу обсуждать, – ответил он. – Но главная состоит в том, что мне необходимо найти место, где я смогу противостоять брату и злу, которое он творит.
Хотвиг кивнул с преувеличенной серьезностью.
– Складывается впечатление, что некоторые люди испытывают такие же чувства.
На лице Джошуа появилось недоумение.
– Что ты хочешь сказать?
– Ваши соплеменники – другие обитатели городов – также начали селиться к востоку отсюда. Вот почему Фиколмий повел нас в этом году так далеко на север, в сторону от наших обычных пастбищ, чтобы убедиться, что чужаки не станут занимать наши земли. – На покрытом шрамами лице Хотвига появилась усмешка. – Были и другие причины, по которым Клан Жеребца сюда пришел. Марк-тан Луговых тритингов пытался переманить часть наших хранителей рэнда во время последнего Сбора Кланов, и Фиколмий хочет, чтобы его люди оказались как можно дальше от Луговых тритингов. Фиколмия боятся, но не любят. Многие фургоны покинули Клан Жеребца…
Джошуа нетерпеливо махнул рукой. Про споры между кланами тритингов ходили легенды.
– А что тебе известно про тех обитателей каменных городов? Кто они такие?
Хотвиг пожал плечами, перебирая заплетенную в косички бороду.
– Кто знает? Они пришли с запада – целыми семьями, некоторые в фургонах, как наш народ, другие пешком – но они принадлежат к другим племенам, это не тритинги. Мы узнали о них от разведчиков на предпоследнем Сборе Кланов, но они двигались по северным дорогам, а потом исчезли.
– Сколько их было? – спросил принц.
И вновь тритинг пожал плечами.
– По слухам, столько, сколько в двух или трех небольших кланах тритингов.
– Значит, от одной сотни до двух. – Казалось, принц забыл о боли, и его лицо просветлело от хороших новостей.
– Но это еще не все, принц Джошуа, – серьезно продолжал Хотвиг. – Это только одна группа. С тех пор мимо проходили и другие отряды. Я сам видел столько, сколько пальцев на двух руках. Однако они бедны, у них совсем нет лошадей, поэтому мы позволили им пройти через наши земли.
– Но не пропустили наш отряд, хотя у нас не было даже пони, – иронично улыбнулся Джошуа.
– Только из-за того, что Фиколмий знал, кто вы такой. Хранители рэнда несколько дней следили за вами.
К ним подошел Деорнот, за ним следовал недовольный конюх.
– Я сделал выбор, ваше высочество. Взгляните на лошадей, – он показал на длинноногую гнедую лошадь. – Раз уж вы выбрали чалого Виньяфода, принц Джошуа, я присмотрел для себя Вилдаликса, что означает «Дикое Сияние».
– Он великолепен, – со смехом сказал Джошуа. – Знаешь, Деорнот, я помню, что ты говорил о лошадях тритингов. Теперь ты стал обладателем одной из них, как и хотел.
Деорнот посмотрел на повязки Джошуа.
– Цена слишком высока, сир. – В его глазах появилась печаль.
– Покажи мне остальную часть нашего табуна, – сказал Джошуа.
Воршева вышла встретить принца, когда он вместе с остальными вернулся из загона с лошадьми. Хотвиг бросил на нее один взгляд и тут же исчез.
– Ты совершаешь глупость, разгуливая пешком! – Дочь тана повернулась к Деорноту. – Как ты мог столько продержать его на ногах? Ему очень плохо!
Деорнот ничего не ответил, лишь поклонился. Джошуа улыбнулся.
– Мир, леди, – сказал принц. – Тут нет вины сэра Деорнота. Я хотел увидеть лошадей, раз уж мне предстоит уйти отсюда не пешком, а уехать верхом, – он грустно рассмеялся. – Впрочем, сейчас я едва ли сумел бы пройти фарлонг за целый день, даже если бы на кону была моя жизнь. Но я стану сильнее.
– Не станешь, если будешь стоять на холоде. – Воршева перевела строгий взгляд на Деорнота, словно предлагая тому возразить.
Она взяла Джошуа за руку, постаралась соразмерить свои шаги с неуверенной походкой принца, и они втроем направились в лагерь.
Отряд принца по-прежнему размещался в загоне для быков. Фиколмий прорычал, что его проигрыш сделки еще не означает, что он должен принимать жалких обитателей каменных домов как дорогих гостей, но несколько добросердечных тритингов принесли одеяла, веревки и колышки для палаток. Фиколмий не был королем: и хотя люди, которые помогли бывшим пленникам, обходили лагерь марк-тана по большой дуге, они не боялись и не стыдились пойти против его желаний.
Под началом практичной герцогини Гутрун люди Джошуа с помощью тритингов быстро построили убежище, закрытое с трех сторон, с крышей из двойного слоя тяжелых одеял. Это помогло им защититься от большинства холодных дождей, которые с каждым днем набирали силу.
Серо-черное небо угрожающе нависало над лагерем и казалось таким низким, словно чьи-то гигантские руки подняли луга вверх. Плохая погода, длившаяся без перерыва целую неделю, и почти месяц всего с несколькими солнечными днями, была необычна даже для ранней весны. Сейчас стояло лето в самом разгаре, и тритинги из Клана Жеребца открыто выражали беспокойство.
– Пойдем, леди, – сказал Джошуа, когда они подошли к загону. – Нам нужно немного погулять вдвоем.
– Тебе больше не следует ходить! – возмущенно заявила Воршева. – Только не с такими ранами! Ты должен отдыхать и пить горячее вино. Деорнот, ты не извинишь нас?..
Деорнот кивнул, поклонился и повернул в сторону ворот загона. Он некоторое время смотрел вслед принцу, потом вошел в лагерь.
Победа Джошуа над Утвартом принесла некоторые улучшения. Как и его леди, принц поменял изношенною одежду на новую. Теперь он был одет в мягкие кожаные штаны, сапоги и шерстяную рубашку с мешковатыми рукавами хранителя рэнда, на голову он повязал яркий шарф, заменявший диадему принца. Воршева носила длинное серое платье с приподнятым подолом, перехваченным ремнем на бедрах, – обычай тритингов, позволявший не мочить платье в траве, – так что были видны ее толстые шерстяные штаны и низкие сапожки. И она избавилась от широкой ленты невесты.
– Почему ты увел меня от остальных, чтобы поговорить? – резко спросила Воршева. Ее агрессивный голос контрастировал с глазами, в которых застыла тревога. – Что ты хочешь от них скрыть?
– Я ничего не собираюсь скрывать, – ответил Джошуа, сжав ее руку. – Я лишь хотел спокойно поговорить, чтобы нас никто не прерывал.
– Мой народ ничего не склонен скрывать, – заявила Воршева. – У нас это невозможно, мы живем слишком близко друг к другу.
Джошуа кивнул.
– Я лишь хотел сказать, что мне жаль, леди, очень жаль.
– Тебе жаль?
– Да. Я плохо с тобой обращался, в чем признался в фургоне твоего отца. Я не давал тебе того уважения, которое ты заслужила.
