Деорнот стоял свою стражу – они не утратили здравого смысла и не слишком доверяли тритингам, – когда к нему, прихрамывая, присоединился Джошуа.
– Звезды будто замерли, – прошептал Деорнот. – Посмотрите, вон Лампа, она почти не сдвинулась с места. – Он показал в сторону смутного пятнышка на небе. – Время вашей стражи наступит только через несколько часов, ваше высочество. Возвращайтесь в постель.
– Я не могу спать, – ответил Джошуа.
Деорнот был уверен, что Джошуа не заметил его улыбку в темноте.
– Многие испытывают тревоги и сомнения в ночь перед свадьбой, сир.
– Дело не в этом, Деорнот. В моих тревогах и сомнениях в себе, как ты однажды правильно подметил, нет ничего необычного. Но ведь есть более важные проблемы, о которых мне следует думать.
Оба молчали, и Деорнот поплотнее затянул ворот плаща, ночь становилась невероятно холодной.
– Я счастлив, что жив, – продолжал Джошуа, – но у меня ощущение, будто я мышка, которой кот позволил убежать в угол. Моя жизнь продолжается, но насколько долгой она будет? Теперь появилось нечто более страшное, чем зло моего брата, – к нам протянулась Рука Севера. – Он вздохнул. – Когда-то я надеялся, что история Ярнауги, несмотря на все доказательства, не может быть правдой, но в тот момент, когда со стен Наглимунда я увидел смотревшие на меня белые лица, что-то внутри у меня умерло. Нет, не тревожься, добрый Деорнот, – поспешно добавил принц, – я не собираюсь бегать и бессвязно кричать, чего, как я знаю, ты втайне боишься. Я принял твои предостережения близко к сердцу. – Он горько рассмеялся.
– Но в то же время я говорю правду. По нашему миру, подобно крови, горячей и полной жизни, течет ненависть. Мое изучение зла с братьями-усирианцами, их представления о дьяволе и его деяниях никогда не становились такими понятными, как после короткого взгляда в эти жуткие глаза. У мира черное подбрюшье, Деорнот. Иногда я спрашиваю себя, стоит ли стремиться к знанию?
– Но разве Бог создает подобные существа не для того, чтобы испытать нашу веру, принц Джошуа? – после долгой паузы ответил Деорнот. – Если человек никогда не видел зла, как он может бояться ада?
– Да, действительно. – Голос принца изменился. – Но я хочу поговорить с тобой о другом. Предоставь Джошуа превратить любой разговор в нечто суровое и мрачное. – Он снова рассмеялся; но теперь его смех был более веселым. – На самом деле я пришел просить тебя встать рядом со мной и Воршевой во время свадебного обряда.
– Принц Джошуа, вы оказываете мне честь. С радостью – я сделаю это с радостью.
– Ты самый верный из всех друзей, Деорнот.
– А вы лучший повелитель из всех, какие только могут быть.
– Я не сказал «вассал» или «рыцарь», Деорнот, – теперь Джошуа говорил уверенно, и в его голосе слышалось, что настроение у него изменилось к лучшему. – Я сказал «друг» – но только не думай, что стоять рядом со мной это честь без обязательств. – Он стал серьезным. – Я не могу похвастаться, что хорошо заботился о тех, кто мне дорог, Деорнот, друг мой. Ты можешь возражать, но такова правда. И, если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты обещал мне позаботиться о Воршеве и нашем ребенке.
– Конечно, мой принц.
– Повтори, – сказал Джошуа и уже мягче добавил: – Поклянись.
– Я клянусь честью святой Элизии, что буду защищать благополучие леди Воршевы и ребенка, которого она носит, как если бы они были моей семьей, и без колебаний отдам за них жизнь, если потребуется.
Джошуа сжал запястье рыцаря и некоторое время его не отпускал.
– Хорошо. Прими мою благодарность, – сказал принц. – Да благословит тебя Господь, Деорнот.
– Да благословит Господь и вас, принц Джошуа.
Принц вздохнул.
– И всех остальных. А тебе известно, Деорнот, что завтра первый день анитула? То есть праздник Середины лета? Сегодня ночью наши благословения отправятся к отсутствующим друзьям – многие из них, несомненно, гораздо ближе к ужасающему лицу тьмы, чем мы.
Деорнот увидел, как тень перед ним внезапно шевельнулась – принц сотворил знак Дерева.
– Пусть Господь благословит нас всех и защитит от зла, – после долгого молчания сказал Джошуа.
Мужчины встали вместе с мутным рассветом, они седлали лошадей и паковали припасы, которые Джошуа получил в обмен на двух лошадей. Было решено, что Лелет поедет с Гутрун, Санфугол и Тайгер также вместе, и таким образом четверка лошадей осталась для вещей и всего необходимого.
Когда скакуны были готовы, мужчины вернулись в загон для скота и обнаружили, что около него собралось немало любопытных тритингов.
– Неужели ты объявила о нашей свадьбе? – сердито спросил Джошуа.
Воршева, которая вновь надела белую ленту невесты, смотрела на него, не отводя взгляда.
– А ты думал, что никто не заметит, как вы седлаете лошадей? – резко ответила она. – К тому же какой смысл устраивать свадьбу, если делать это в ночи, как воры? – Она медленно отошла в сторону, и широкая юбка свадебного платья взметнулась от порыва ветра. Через мгновение она вернулась, ведя за руку молодую девушку с широко раскрытыми глазами, которая обслуживала Фиколмия, когда их пленниками привели в загон.
– Это Хьяра, моя младшая сестра, – объяснила Воршева. – Однажды и она выйдет замуж, поэтому я хочу ей показать, что не всегда это страшно.
– Я постараюсь выглядеть как человек, за которого хорошо выходить замуж, – сказал Джошуа, приподняв бровь.
Хьяра смотрела на него с испугом, как молодой олень.
Воршева настояла на том, чтобы свадьба проходила под открытым небом на глазах людей из ее клана. Свадебная процессия вышла из-под крыши из одеял, отец Стрэнгъярд взволнованно бормотал нужные слова, стараясь вспомнить важные фрагменты свадебного обряда, – ведь у него не было с собой книги Эйдона, и он никогда прежде не проводил свадеб. Несомненно, из главных участников он нервничал больше всех. Молодая Хьяра, чувствуя родственную душу, шла так близко к нему, что путалась под ногами, и это еще больше смущало священника.
Как и следовало ожидать, возле загона собралась веселая толпа любопытных тритингов – пожалуй, подумал Деорнот, их настроение не слишком отличалось от того, каким оно было, когда они пришли посмотреть, как Джошуа будут резать на кусочки. Его немного смутило, что среди собравшихся присутствовали мать и сестры покойного Утварта, который не сумел победить Джошуа, – женщины, одетые в одинаковые траурные платья и шарфы темно-синего цвета, враждебно смотрели на обитателей каменных городов.
Если появление семьи Утварта вызвало удивление, то приход Фиколмия поразил Деорнота еще больше. Марк-тан, который не сумел справиться с гневом, практически прятался после победы Джошуа, но теперь с самодовольным видом шагал через лагерь в сопровождении покрытых шрамами хранителей рэнда. Хотя после хмурого рассвета прошло не более часа, по красным глазам Фиколмия было видно, что он пьян.
