– Я не могу стать маленьким, Джошуа, – проворчал он. – Вам остается радоваться, что я не такой большой, как мой отец, в противном случае ваши подданные с отчаянными криками разбежались бы в разные стороны, как только увидели бы меня.
– О, как мне не хватает Изгримнура, – сказал Джошуа. – Пусть Эйдон присмотрит за твоим отцом – он замечательный человек – и благополучно приведет его к нам.
– Моя мать очень по нему скучает и боится за него, – тихо сказал Изорн, – но она не говорит об этом вслух. – Его добродушное лицо оставалось серьезным.
Джошуа бросил на него проницательный взгляд.
– Да, ваша семья не склонна к проявлению чувств.
– Тем не менее, – неожиданно сказал Деорнот, – герцог вполне может устроить скандал, когда он недоволен! Я помню, что, когда мы узнали, что Скали приедет на похороны короля Джона, твой отец швырнул стул через ширму епископа Домитиса, и тот разлетелся на мелкие кусочки! Бумс! Будь я проклят! – Рассмеявшийся Деорнот споткнулся о небольшой холмик в темноте. Этой ночью луна почти не давала света из-за тумана. – Поднеси факел поближе, Изорн. Почему мы продолжаем идти и вести лошадей на поводу?
– Если ты сломаешь ногу, то сможешь ехать на лошади, – сухо ответил принц. – А если твой новый скакун Вилдаликс сломает ногу, сможешь ли ты его нести?
Деорнот неохотно согласился.
Тихонько обсуждая отца Изорна и его легендарный темперамент – за всплеском которого, как только герцог успокаивался, почти всегда следовали искренние извинения, – они прошли по заросшему травой склону холма в сторону ближайших огней. Остальная часть отряда разбила лагерь на краю долины, где герцогиня Гутрун развела такой большой костер, что он стал маяком на высоком холме.
Свора дрожавших от холода голодных собак принялась лаять и носиться вокруг них, когда трое воинов приблизились к поселению. Несколько находившихся в тени фигур подняли головы от своих костров, другие стояли, скрестив руки на груди, в дверях жалких хижин, наблюдая за чужаками, но, если они и считали, что им здесь не место, никто не стал их останавливать. По обрывкам разговоров, которые они улавливали на ходу, следовало, что эти люди действительно пришли из Эркинланда, потому что они по большей части говорили на вестерлинге. Но периодически раздавались картавившие голоса эрнистирийцев.
На открытом пространстве между двумя домами стояла женщина, обсуждавшая с соседкой кролика, которого ее сын принес домой, и как они томили его со щавелем на пару для праздника Середины лета. «Как странно, – подумал Деорнот, – люди разговаривают о таких земных вещах здесь, посреди пустых туманных лугов, словно где-то за скалой прячется церковь и они пойдут на утреннюю молитву, под раскидистым деревом пристроился постоялый двор, где они смогут купить пива, чтобы выпить его с рагу из кролика».
Краснолицая тощая женщина средних лет повернулась, когда они проезжали мимо, и оглядела маленький отряд со смесью любопытства и страха. Деорнот и Изорн объехали ее, но Джошуа остановился.
– Мы желаем вам хорошего вечера, хозяйка, – сказал принц, коротко поклонившись. – Где мы могли бы поесть? Мы путешественники, но у нас есть деньги, чтобы заплатить за еду. Кто-то сможет нам что-нибудь продать?
Женщина окинула принца оценивающим взглядом, потом перевела взгляд на его спутников.
– Здесь нет таверн или постоялых дворов, – мрачно сказала она. – И никто не продает то, что у них есть.
Джошуа задумчиво кивнул, словно просеивал частички ее золотой мудрости.
– А как называется это место? – спросил он. – Его нет на карте.
– Разумеется, – фыркнула женщина. – Его и вовсе здесь не было два года назад. На самом деле у него нет имени, но некоторые называют Гадринсетт.
– Гадринсетт, – повторил Джошуа. – Место сбора.
– Впрочем, здесь никто специально не собирается. – Женщина поморщилась. – Просто не могут идти дальше.
– И почему так? – спросил Джошуа.
Женщина не стала отвечать на последний вопрос и еще раз окинула принца внимательным взглядом.
– Слушайте, – наконец сказала она, – если вам нужна еда и вы готовы за нее заплатить, я могу кое-что для вас сделать. Но сначала я хочу посмотреть на деньги.
Джошуа показал ей пригоршню синтисов и квинисов, которые остались у него в кошельке после Наглимунда, но женщина покачала головой.
– Не могу взять медяки, – заявила она. – Люди, живущие дальше по берегу реки, возможно, продадут мне что-нибудь за серебро, и я бы хотела попробовать что-то у них купить. А что еще вы можете предложить на продажу? Кожаные седельные ремни? Пряжки? Запасную одежду? – Она окинула Джошуа взглядом и усмехнулась. – Нет, я сомневаюсь, что у вас есть запасная одежда. Ладно, заходите, я накормлю вас супом, а вы расскажете мне новости. – Она махнула рукой подруге, которая, разинув рот и оставаясь на почтительном расстоянии, наблюдала за разговором, и повела их между хижинами.
Женщину звали Иелда, и, хотя она несколько раз повторила, что в любой момент может вернуться ее муж, Деорнот догадался, что она говорит это, чтобы три чужака не попытались что-нибудь у нее украсть; он не заметил ни одного мужчины в ее лагере, который сосредоточился вокруг костра под открытым небом и небольшого шаткого домика. Выяснилось, что у нее несколько детей, но определить пол не представлялось возможным из-за грязи и вечерних сумерек. Они глазели на принца и его друзей так внимательно, как если бы прямо у них на глазах змея проглотила лягушку.
Получив квинис, который тут же исчез в складках платья, Иелда налила каждому тарелку жидкого супа, а потом принесла кувшин с пивом, который, по ее словам, ее муж привез с собой из Фальшира, где они жили прежде. Увидев кувшин, Деорнот еще больше утвердился в мысли, что ее муж мертв: какой мужчина, живущий в богом забытой дыре, так надолго оставит пиво не выпитым?
Джошуа с невероятно серьезным видом поблагодарил Иелду. После нескольких глотков из кувшина они предложили выпить хозяйке. Она благодарно кивнула и сделала несколько больших глотков. Ее дети тут же принялись это обсуждать на странной смеси жестов, отрывистых звуков и отдельных слов, постоянно обмениваясь подзатыльниками.
Постепенно Иелда разговорилась. Сначала она держалась крайне сдержанно, но скоро весьма толково рассказала о своих соседях и о том, что происходило в Гадринсетте. Не вызывало сомнений, что она была неграмотной, но показала острый ум, и, хотя путешественников в основном интересовало, как добраться до их цели – указания Джелой оказались недостаточно подробными, – они получили удовольствие, когда Иелда умело изображала своих соседей.
Как и многие другие обитатели Гадринсетта, Иелда и ее семья бежали из Фальшира, когда Фенгболд и эркингарды сожгли городской квартал прядильщиков – в наказание за то, что гильдия торговцев шерстью оказала сопротивление в ответ на новый налог Элиаса. Оказалось, что Гадринсетт даже больше, чем сначала подумали спутники Джошуа: он протянулся вдоль всей долины, сказала Иелда, но высокие горы закрывали костры, и это мешало правильно оценить размеры городка.
