– Я никогда… – Он не находил подходящих слов. – Как много мы прошли?
Вопрос показался Адиту странным, и она задумалась.
– Мы сильно углубились в лес, – наконец сказала она. – Да, довольно далеко.
– Вам удалось заставить уйти зиму при помощи магии? – спросил он, озираясь по сторонам.
Снег исчез, утренний свет пробивался сквозь кроны деревьев, проливаясь на влажную листву у них под ногами. В колонне солнечного света трепетала паутина.
– Зима не ушла, – ответила Адиту. – Это мы от нее ушли.
– Что?
– Зима, о которой ты говоришь, фальшивая, как ты и сам знаешь, – проговорила она. – Сюда, в истинное сердце леса, буря и холод не могут пробраться.
Саймону показалось, что он понял слова Адиту.
– Значит, вы прогнали зиму при помощи магии.
Адиту нахмурилась.
– Снова это слово, – сказала она. – Здесь мир исполняет свой истинный танец. То, что может изменить такую правду, есть «магия» – опасная магия, во всяком случае, мне так кажется. – Она отвернулась, очевидно устав от разговора. В характере Адиту была легкая склонность к мошенничеству – в тех случаях, когда речь шла о соблюдении норм обычной вежливости. – Мы уже почти на месте, так что необходимости в отдыхе нет. Ты голоден или испытываешь жажду?
Саймон сообразил, что ужасно проголодался, словно не ел несколько дней.
– Да! И то, и другое.
Адиту молча скользнула между деревьями, оставив Саймона стоять у ручья.
– Подожди, – бросила она на ходу, и ее голос вернулся к нему эхом, словно окружил со всех сторон. Через несколько мгновений она вернулась с красноватыми шарами в каждой руке. – Крейл, – сказала она. – Солнечный фрукт. Съешь их.
Первый солнечный фрукт оказался сладким и полным желтого сока, со странным пикантным послевкусием, что заставило Саймона быстро приняться за второй. После того как он съел оба, Саймон ощутил приятную сытость.
– А теперь пойдем, – сказала Адиту. – Я бы хотела сегодня до полудня, добраться до Шао Иригу.
– Что такое «Шао Иригу» и какой сегодня день? – спросил Саймон.
Адиту раздраженно посмотрела на него, если, конечно, такое земное выражение могло появиться на ее лице.
– Шао Иригу – это Летние Врата, естественно. Ну а что до твоего второго вопроса, я не в силах проделать необходимые измерения. Они для таких, как Первая Бабушка. Я думаю, у вас есть лунный период под названием «Аа-нии-тул»?
– Да, месяц анитул, – кивнул Саймон.
– Большего я сказать не могу. Да, сейчас этот, как ты его называешь, «месяц».
Теперь пришел черед Саймона испытать раздражение: это он и сам мог ей сказать – впрочем, в пути месяцы имели свойство проходить очень быстро. Однако он рассчитывал получить ответ на другой вопрос: как долго они сюда шли? Конечно, он мог спросить прямо, но почему-то понимал, что не получит ответа, который его устроил бы.
Ситхи шла вперед. Несмотря на ее неудовольствие, Саймон надеялся, что она снова возьмет его за руку, но эта часть путешествия, очевидно, закончилась, и Адиту спускалась вниз по склону, не оглядываясь, чтобы проверить, следует ли он за ней.
Почти оглушенный какофонией птичьих трелей, смущенный происходящим, Саймон открыл рот, собираясь пожаловаться на то, что она молчит, но замер на месте, испытав стыд из-за своей близорукости. Его усталость и злость куда-то исчезли, словно он сбросил тяжелое одеяло снега, тянувшееся за ним из зимы. Да, что бы Адиту ни говорила, она использовала дикую магию! Находиться посреди жестокой снежной бури, что накрыла всю северную часть мира, насколько ему было известно, а потом последовать за песней и оказаться в лучах солнечного света, под чистым небом! Очень похоже на волшебные истории, которые рассказывал конюх Шем. Такого приключения не выпадало даже на долю Джека Мундвода. Саймон Поваренок отправляется в Королевство ситхи!
Тихо рассмеявшись, Саймон поспешил за Адиту, которая с любопытством на него посмотрела.
За время этого странного путешествия погода менялась вместе с растительностью: вечнозеленые деревья и низкий кустарник, засыпанные снегом, между которыми блуждал Саймон, уступили место дубам, березам и ясеням, их ветви переплетались с цветущими ползучими растениями, создавая разноцветный полог, подобный витражному стеклу, но куда более изящный. Папоротник и клевер росли на камнях, упавших деревьях и земле Альдхорта неровным зеленым одеялом. Какие-то грибы прятались в тени, точно солдаты-дезертиры, другие, бледные, но странным образом красивые, покрывали стволы деревьев, точно ступеньки спиральных лестниц. Свет утреннего солнца припорошил все вокруг тонкой серебряной и золотой пылью.
Речка проложила на своем пути неглубокий овраг и, извиваясь, уходила вниз, в долину, дно которой закрывали низко нависавшие ветви деревьев. Саймон и Адиту пробирались по скользким камням вдоль берега, воздух вокруг них наполняли мелкие брызги. Речная вода растекалась по серии мелких прудов, постепенно становившихся больше, каждый соединялся со следующим. Над водоемами склонялись осины и плакучие ивы, на окружавших их камнях зеленел роскошный зеленый мох.
Саймон присел, чтобы дать отдохнуть ногам и перевести дыхание.
– Мы скоро будем на месте, – почти сочувственно сказала Адиту.
– Я в порядке. – Саймон посмотрел на свои ноги и потрескавшиеся сапоги. Слишком много снега – кожа была испорчена, – но стоило ли сейчас из-за этого тревожиться? – Я в порядке, – повторил он.
Адиту присела на камень рядом с ним и посмотрела на небо. В ее лице было нечто удивительное, чего он не замечал в ее брате, несмотря на заметное фамильное сходство: Джирики обладал привлекательной внешностью, но Саймон подумал, что Адиту прелестна.
– Красиво, – пробормотал он.
– Что? – Адиту повернулась к нему с вопросительным выражением на лице, словно смысл этого слова был ей неизвестен.
– Красиво, – повторил Саймон. – Здесь все такое красивое. – Он мысленно назвал себя трусом, а потом сделал глубокий вдох. – Вы также очень красивая, леди, – наконец добавил он.
Адиту некоторое время на него смотрела – в ее золотых глазах появилось недоумение, потом она слегка нахмурилась. Еще через несколько мгновений громко рассмеялась, и Саймон почувствовал, что краснеет.
– Ты только не сердись, – она снова рассмеялась. – Ты очень красивый, Сеоман Снежная Прядь. Я рада, что ты счастлив. – Ее прикосновение к его руке было подобно льду, прижатому к жаркому лбу. – Пойдем, – сказала Адиту, – нам пора.
Вода, не обращавшая на них ни малейшего внимания, продолжала журчать и струиться вниз, в долину. Скользя по камням, стараясь не отстать от легко шагавшей Адиту, Саймон подумал, что он, возможно, раз в жизни сказал что-то правильное. Адиту явно не рассердилась на его прямоту. И все же он решил тщательно обдумывать все, что говорит. Проклятье, ситхи такие непредсказуемые!
