– Странно, не так ли? – сказал отец Стрэнгъярд. – После всего, что мы видели… боже мой, мир все еще может явить много нового, разве не так?
– В этом есть что-то очень… живое. – Деорнот прищурился. Завиток света скользил по поверхности реки, точно сияющая рыба, плывущая против течения.
– Ну, все это… хм-м-м… часть Бога, – сказал Стрэнгъярд, изобразив на груди знак Дерева, – поэтому, конечно, живое. – Он наморщил лоб. – Но я понимаю, что вы имели в виду, сэр Деорнот.
Долина, постепенно возникавшая перед ними, позаимствовала многие свои черты у реки. Сонные плакучие ивы стояли совсем близко к холодной воде и вздрагивали, склоняясь над ней, точно женщины, которые моют волосы. По мере того как всадники продвигались все дальше, река становилась шире, а ее течение медленнее. Берег зарос камышами, и птицы порхали с ветки на ветку, криками предупреждая своих сородичей о появлении чужаков.
«Чужаки, – подумал Деорнот. – Вот кто мы здесь. Как если бы покинули предназначенные для нас земли и вторглись в не принадлежащие нам владения».
Он вспомнил слова Джелой, которые та произнесла ночью, несколько недель назад, когда они впервые встретились в лесу:
«Иногда ваши люди становятся похожи на ящериц, греющихся под солнцем на камнях разрушенного дома и думающих: «Какое чудесное место кто-то для меня построил». – Ведьма хмурилась, когда это говорила.
«Тогда она сказала нам, что мы находимся в землях ситхи, – вспомнил он. – Теперь мы вновь оказались в их полях. Вот почему происходящее кажется мне таким странным».
Однако эти размышления не помогли Деорноту избавиться от неприятных ощущений.
Они разбили лагерь на лугу. В невысокой траве тут и там виднелись «ведьмины кольца», как их называла Иелда, идеальные круги маленьких белых поганок, которые светились на фоне черной земли, когда наступали сумерки. Герцогине Гутрун не понравилась идея спать рядом с ними, но отец Стрэнгъярд разумно заметил, что люди Гадринсетта верят в то, что все эти земли принадлежат «ведьмам» и близость грибов ничего особо не означает. Гутрун, которую больше волновала безопасность Лелет, неохотно согласилась.
Небольшой костер, который они развели из ивовых ветвей, собранных по дороге, помог прогнать неприятную странность места. Отряд принца поужинал, а потом, после наступления темноты, они еще долго разговаривали. Старый Тайгер почти всю дорогу проспал, и уже казалось, что он больше не является членом их компании, а превратился в предмет багажа. Теперь он проснулся и лежал, глядя в ночное небо.
– Здесь неправильные звезды, – наконец заговорил он так тихо, что никто его не услышал.
Тогда он повторил это громче, Джошуа подошел к нему и опустился рядом на колени.
– О чем ты, Тайгер? – спросил принц, взяв в свои ладони дрожавшую руку шута.
– Звезды неправильные. – Старик высвободил руку и показал наверх. – Вон там Фонарь, но рядом с ним на одну звезду больше, чем полагается. А где Крюк? – Он не должен исчезать до начала сбора урожая. И еще несколько… их я совсем не знаю. – У него задрожала губа. – Мы все мертвы. Мы прошли через Теневые земли, мне рассказывала про них бабушка. Мы умерли.
– Перестань, – мягко сказал Джошуа. – Мы не умерли. Мы просто оказались в другом месте, а ты засыпал и просыпался, и тебе снились сны.
Тайгер посмотрел на него неожиданно проницательным взглядом.
– Но ведь сейчас анитул, разве не так? Не думайте, что я спятивший старик, пусть мне и пришлось многое перенести. Я смотрел в летнее небо вдвое больше, чем ты прожил, юный принц, но над всеми, кто живет в Светлом Арде, одно и то же небо, разве не так?
Некоторое время Джошуа молчал. Из-за его спины, со стороны костра, доносился негромкий разговор.
– Я вовсе не хотел сказать, что ты утратил разум, старый друг. Мы оказались в странном месте, и кто знает, какие звезды сияют сейчас над нами? В любом случае мы не можем ничего изменить. – Он снова взял старика за руку. – Почему бы тебе не сесть возле костра? Я думаю, будет хорошо всем нам посидеть рядом, во всяком случае некоторое время.
Тайгер кивнул и позволил Джошуа помочь ему встать.
– Немного тепла мне не помешает, мой принц. У меня такое ощущение, будто я промерз до самых костей… и мне это не нравится.
– Тем более тебе стоит посидеть со всеми у костра в такую сырую ночь. – И Джошуа повел старого шута к огню.
Костер превратился в угольки, а незнакомые звезды Тайгера мерцали в небе у них над головами. Джошуа смотрел вверх, когда его плеча коснулась рука. Воршева держала в руке одеяло.
– Пойдем, Джошуа, – сказала она. – Давай устроим нашу постель на берегу реки.
Он посмотрел на остальных – спали все, кроме Деорнота и Стрэнгъярда, которые о чем-то тихо говорили с другой стороны костра.
– Я не думаю, что мне следует оставлять своих людей одних, – ответил Джошуа.
– Оставлять своих людей? – спросила Воршева, в голосе которой послышались нотки гнева, но через мгновение она тихо рассмеялась, покачала головой, и черные волосы упали ей на лицо. – Ты никогда не изменишься. Ты не забыл, что теперь я твоя жена? Мы провели четыре ночи так, словно у нас не было свадьбы, ты опасался, что нас будут преследовать солдаты короля, и хотел быть рядом с остальными. Ты все еще испытываешь страх?
Он посмотрел на нее, и на его губах появилась улыбка.
– Только не сегодня. – Он встал, обнял ее за стройную талию и почувствовал под руками сильные мышцы спины. – Давай спустимся к реке.
Джошуа оставил сапоги рядом с костром, и они вместе пошли босиком по влажной траве, пока сияние углей не исчезло у них за спиной. Журчание реки стало громче, когда они спускались вниз к песчаному пляжу. Воршева расстелила одеяло и легла на него. Джошуа устроился рядом, накрыв обоих своим тяжелым плащом. Некоторое время они молча лежали рядом с темным Стеффлодом, глядя на луну, наслаждавшуюся вниманием звезд. Воршева положила голову Джошуа на грудь, и ее вымытые в реке волосы оказались у его щеки.
– Не думай, что наша свадьба значит для меня меньше из-за того, что ее пришлось провести слишком быстро, – наконец сказал Джошуа. – Я обещаю тебе, что однажды мы сможем вернуть себе прежнюю жизнь. Ты будешь госпожой большого дома и перестанешь скитаться в диких местах.
– Боги моего клана! Ты глупец, Джошуа, – сказала она. – Неужели ты думаешь, что для меня имеет значение дом, в котором я буду жить? – Она повернулась, поцеловала его и прижалась еще теснее. – Глупец, глупец, глупец. – Он ощущал ее горячее дыхание на своем лице.
Больше они не говорили. Звезды сияли на небе, и для них пела река.
Деорнот проснулся с рассветом – его разбудил плач Лелет. И только через мгновение он сообразил, что это первые звуки, которые издала девочка за все время.
Пока исчезали последние обрывки сна – он стоял перед огромным белым деревом, листья которому заменяло пламя, и искал рукоять меча, – Деорнот сел и увидел, что герцогиня Гутрун держит девочку на коленях. Рядом отец Стрэнгъярд, подобно черепахе, высунул голову из-под плаща; редкие рыжие волосы священника стали влажными от росы.
