Проклятье, ему стоило послушать Кэриаса и держаться от юноши как можно дальше!
Когда снаружи раздался шум, аристократ вытер пару непрошенных слез, задрал подбородок и нацепил на лицо холодную усмешку. Он был уверен, что сейчас его казнят за то, что он знал слишком много, хотя на самом деле Николас лишь помогал своему другу выжить.
Однако едва дверь в темницу открылась, аристократ увидел лицо Томаса. И еще никогда прежде Ник так не радовался чистильщику.
– Идемте, – проговорил господин Томас. – Все закончилось. Мы победили.
Глава 42.
Господин Томас не сразу смог поверить в то, что все получилось.
Храм годами учил людей ненавидеть магию, пугая их жуткими вещами, которые могли творить колдуньи. Храм был непоколебим в своей правде, и простой народ так же верил в нее.
Господин Томас считал, что потребуется много времени, прежде чем люди начнут видеть в ведьмах не только тьму и зло. Господин Томас готовился к долгой кропотливой работе, и бесполезным попыткам изменить людское мнение.
Господин Томас ошибался.
Всего дня хватило, чтобы переубедить горожан. Всего дня и одной по-настоящему доброй ведьмы, помогавшей всем от чистого сердца.
После слов Скотта, каждый из жителей столицы задумался. Лина принесла много добра в этот город, и люди еще помнили, как она лечила их детей, как принимала роды у их жен и дочерей, как не отказывала в помощи ни днем, ни ночью.
Горожане боялись магии, ведь их учили бояться, хотя едва ли кто-то из них действительно сталкивался со злыми ее проявлениями. Лина была ведьмой, но еще она была одной из них – знакомой, соседкой, подругой. Говорят, что люди не помнят добра, но они помнили, и встали на ее сторону. Потому что за одной ведьмой крылась сотня спасенных ей жизней.
Считая, что ни с кем не сблизилась за все время, проведенное в столице, девушка ошибалась. Ее любили многие, а любовь порой бывает сильнее страха.
Когда чистильщики все же попытались схватить ведьму, народ встал перед ней стеной. Молчаливые, они угрожающе сжимали кулаки, качая головами. У них не было оружия, но они были готовы защищаться.
– Оставьте ее в покое! – крикнул Томас, быстро связав Гарольда и вновь выходя на балкон. – Не она ваш враг! Послушайте меня, поверьте мне! Великий Отец лгал вам всем! Он никогда не желал добра храму, он желал лишь наживы! Лина не околдовала его, она просто заставила Гарольда сказать правду. Да, все это правда! Мне прискорбно признавать столь ужасные вещи. Мне страшно осознавать, что не просто в храме, а в самом его сердце завелась подобная гниль! Гарольд воровал, наживался, а еще был замешан в покушении на жизнь нашего принца! И вы хотите идти за таким человеком? Хотите проливать ради него кровь? Хотите творить зло, выставляя его добром? Оставьте несчастную девчонку в покое и найдите в себе храбрость признать истинное лицо врага. Найдите в себе силы признать правду и взглянуть на нее!
Господин Томас никогда прежде не произносил таких речей. Обычно он предпочитал просто заниматься своим делом, которое получалось у него лучше всего. Он исполнял приказы, выслеживал ведьм и выдавал их храму, не задумываясь об остальном, что его не касалось.
Но теперь, когда старая жизнь Томаса кончилась, он начинал новую, и начинал ее громко и уверенно. Пожалуй, он должен был стать хорошим Великим Отцом.
Чистильщики знали господина Томаса, знали его благочестие и верность храму. Он не пятнал себя дурными поступками, и как горожане поверили Лине, так и чистильщики решили поверить Томасу. Хотя бы потому, что он никогда не лгал им.
Некоторые события требуют время, но порой все может измениться меньше чем за пару часов, и сегодня был как раз такой случай.
***
Когда Великого Отца связали, бросив в тюрьму, Томас освободил лорда Николаса. Вместе с принцем и ведьмой, аристократ, улыбаясь, отправился в свой особняк.
Ник вернул всю прислугу, закатив празднество в честь победы над предателями. И пусть за столом сидело всего пятеро, включая короля, но теперь их связывало очень многое. Впрочем, Его Величество вскоре вернулся в гостевые покои – у него было слишком мало сил для торжества. Ведьма отправилась с ним, чтобы дать королю укрепляющий взвар, а когда вернулась, все уже разошлись, и один только бастард ждал ее.
Что ж, это было к лучшему – девушке и самой требовалось отдохнуть перед завтрашним ритуалом.
– Идем спать? – спросил Вальтер. – Ник выделил нам одну комнату, но если ты хочешь, я могу расположиться на полу…
Лина покачала головой.
– Вальтер, я должна кое-что сказать тебе, – опустив взгляд, прошептала она, едва зайдя в спальню.
– Что случилось? – нахмурился бастард, предчувствуя неладное.
– Та ведьма, что прокляла Кэриаса… она была твоей матерью, – Лина не стала тянуть.
Плохие новости лучше говорить быстро, чтобы не мучить еще и ожиданием.
– Что? – сперва Вальтер решил, будто ослышался.
Лина не стала повторять, и лорд вскочил, принявшись метаться из угла в угол.
Сколько раз он мечтал вновь увидеть ту, что подарила ему жить? Сколько ночей он плакал, ощущая щемящую пустоту в сердце?
Не счесть.
И бесконечно часто ему снились черные волосы пополам с ласковой улыбкой…
Но все это было в детстве. Потом бастард сумел отречься от обид, ожиданий и глупых фантазий, заковав свое сердце в лед, который смогла растопить лишь Лина.
Не до конца – один осколок еще остался, причиняя боль.
Проклятье, он даже не подозревал, что ему до сих пор есть дело до своей матери! Оказалось – есть.
– Вальтер.
Нежный голос и теплая рука на плече заставили его остановиться.
– Вальтер, – повторила девушка. – Посмотри на меня.
Бастард развернулся, и встав на цыпочки, ведьма поцеловала его.
Прикрыв глаза, Вальтер наслаждался ее мягкими прикосновениями, ароматом кожи и неумелой настойчивостью губ.
Она отдавала ему свое тепло, и тепло это плавило ледяной осколок в груди. Прошлое навсегда должно оставаться в прошлом, о нем нет смысла ни сожалеть, ни горевать. Лучше думать о будущем.
Руки Вальтера расстегнули пуговки ее платья, огладили обнажившиеся плечи и грудь, заставив Лину вздрогнуть и покраснеть.
Прервав цепочку поцелуев, Вальтер взял лицо ведьмы в ладони, пристально вглядевшись в глубину ее глаз.
– Я люблю тебя, Лина, – произнес он, а после снова поцеловал девушку, не дожидаясь ответа.
Он и не был ему нужен – любовь ведьмы не нуждается в словах. Любовь ведьмы выше и понятней слов. Любовь ведьмы горит пламенем, что ярче костров инквизиции.
