– Во-первых, такое соглашение можно опротестовать, а
во-вторых, это, может быть, заставит мою клиентку занять совсем другую позицию.
– Ну что ж, нам незачем говорить обиняками. Поскольку мы уже
все равно выпустили кота из мешка, я, пожалуй, расскажу вам всю подноготную.
– Буду весьма обязан.
– Скотт Шелби, – начала она, – вовсе не был владельцем этого
договора, во всяком случае, в течение последних нескольких месяцев. Он решил
отказаться от него; я случайно находилась у него в конторе и заговорила с ним о
предложенных мне нефтеносных участках. Он сказал, что у него есть арендный
договор на добычу нефти, который он охотно уступит мне по дешевке. А мне
придется лишь заплатить арендную плату за прошедшее время, чтобы договор
сохранил свою силу, то есть по сто долларов за пять месяцев, истекших со дня
заключения договора. Все это было сказано в шутливом тоне.
– Продолжайте, – сказал Мейсон, – что было дальше?
Она недоверчиво взглянула на Мейсона:
– Какой мне смысл пытаться обмануть вас, мистер Мейсон?
– Смею надеяться, никакого.
– Хорошо. Буду говорить совершенно откровенно. У меня самой
контора по торговле земельными участками. Я случайно узнала, что Паркер Бентон
собирается купить островок, на котором находится нефтеносный участок, и что это
дело почти закончено. Я ничего не сказала об этом Шелби.
– Почему?
– Не считала себя обязанной говорить ему; это его не
касалось. В конец концов, он вел свое дело, а я – свое.
– Продолжайте. Что было дальше?
– Я сказала, что охотно откуплю у него этот договор, заплачу
ему сто долларов, а владелице участка пятьсот – за пять месяцев, истекших со
времени заключения договора.
– Что он ответил?
– Он сказал, что я могу получить этот договор, если хочу.
Добавил, что несколько месяцев назад предполагали, что на острове действительно
есть нефть. Но позднее интерес к такой возможности в деловых кругах пропал.
Мейсон кивнул.
– Я выложила на стол все свои карты, мистер Мейсон, потому
что хочу, чтобы вы и ваши друзья поняли все до конца.
Она улыбнулась Трэггу и Дрейку дразняще-обаятельной улыбкой.
Дрейк ответил ей улыбкой, но Трэгг не прореагировал никак.
Мейсон сказал:
– Дело как будто начинает проясняться и, во всяком случае,
звучит убедительнее, чем когда вы просто заявили, что, поскольку Шелби умер,
его права перешли к вам.
– Я дала ему деньги. Шелби был согласен с тем, что сумеет
лучше меня провести необходимые переговоры, однако его агент действовал лишь в
качестве моего доверенного лица.
– Что дальше?
– Я наняла специального агента, который должен был вручить
Джейн Келлер пятьсот долларов. Я научила его, как вести себя. Конечно, я знала,
что она не возьмет этих денег. Однако хотела, чтобы он всунул их ей в руку в
присутствии свидетелей и она хотя бы прикоснулась к ним. Для этого я велела ему
подстеречь ее в банке. Он тщетно ждал ее там в течение двух дней, а на третий она
действительно пришла.
– Почему именно в банке?
– Потому что там всегда присутствуют люди, заслуживающие
уважения, и у меня были бы нужные свидетели. Кроме того, в банке люди сдают и
получают деньги, и денежные операции там привычны. А в другом месте она, быть
может, и не захотела бы прикоснуться к ним.
– Понятно. Вы хорошо разбираетесь в прикладной психологии.
Все продумано очень тонко.
– Я сама пробиваю себе дорогу в жизни, мистер Мейсон.
– Деньги миссис Келлер были предложены от имени Скотта
Шелби?
– Естественно. Я хотела как можно дольше оставаться на
заднем плане. Я ведь занимаюсь торговлей земельными участками. Это дело с
добычей нефти могло повредить моей деловой репутации. Однако я надеялась
заработать несколько тысяч долларов. Но это оказалось утопией. Вы знаете об
этом так же, как и я. На всякий случай я скрылась за спиной Шелби, который
выступал якобы от имени нас обоих.
– Теперь вы говорите с нами вполне откровенно.
– Потому что я чувствую: это – наилучший путь.
– Продолжайте. Что случилось потом?
– В это время вы сами позвонили Шелби по телефону. Он
бросился ко мне. К этому моменту я уже успела составить себе вполне ясную
картину, и мне пришлось обо всем рассказать ему.
– Ну а затем?
– Мистера Шелби одолела жадность. Он решил, что сумеет
выжать из Бентона большую сумму денег, чем сумела бы получить я. Вы должны были
снова позвонить ему через несколько минут, так что у нас было очень мало
времени на обсуждение.
– И на чем же вы остановились?
– Я согласилась заплатить ему двадцать пять процентов той
суммы, которую ему удастся получить в виде компенсации за отказ от арендного
договора. Я не считаю, что он был вправе требовать от меня эти деньги, однако
он уверял меня, что я злоупотребила его дружеским отношением ко мне, и я дала
свое согласие.
– Он считал, что вы воспользовались его дружескими
чувствами? – спросил Мейсон.
– Да. Наши конторы находятся в одном здании. Мне удалось раз
или два оказать ему деловую услугу, и он несколько раз рекомендовал мне
клиентов. Но мы никогда не оказывали друг другу сколько-нибудь значительной
финансовой помощи. У нас были просто добрососедские отношения, и ничего больше.
Кое-какие мелкие совместные дела.
– Но они все же давали вам некоторую прибыль?
– Да, кое-что.
– Никаких других взаимоотношений между вами обоими не было?
– спросил Мейсон.
Она бросила на него сердитый взгляд:
– Я выложила все свои карты на стол, сказала обо всем, что
могло вас интересовать, но почему я обязана вам рассказывать историю своей
личной жизни?
Мейсон рассмеялся:
– Вы действительно рассказали нам многое. Насколько я понял,
вы, зная о том, что арендный договор находится под угрозой разрыва, просили
Шелби выдать вам расписку на ваше право владения им. Так?
– Да, мы подписали соглашение, и я дала ему доверенность на
ведение дела от моего имени и в мою пользу.
– Кто составил этот документ?
– Я.
– Это написано от руки или отпечатано на машинке?
– На машинке.
– И где же он?
– Скотт Шелби подписал его и вручил мне.
– Разрешите нам взглянуть на этот документ.
