Публика разразилась смехом, но судья призвал всех к порядку.
– Правильно, – сказал Мейсон. – Будьте добры вытянуть свою
руку так, как будто вы собираетесь стрелять из револьвера.
Свидетель быстро вытянул руку вперед.
– Теперь подержите ее минутку в таком положении, пока я не
измерю ее длину. – Сказав это, Мейсон вынул из кармана рулетку.
Свидетель, догадавшись о замысле адвоката, слегка согнул
руку в локте и немножко отодвинул ее назад.
– Нет, нет, – возразил Мейсон, – вы двигаете рукой. Верните
ее в прежнее положение.
– Я просто вытягиваю руку настолько, насколько это нужно,
чтобы выстрелить из револьвера, – сказал врач.
– Иначе говоря, – произнес Мейсон, – как только вы поняли,
что я хочу доказать, вы начали укорачивать размах руки.
– Неверно! – с негодованием ответил врач. – Я просто ищу для
руки более удобное положение для револьверного выстрела.
– Но вначале вы вытянули ее во всю длину, – сказал Мейсон и,
резко взяв руку врача, вытянул ее со словами: – Если вы целитесь, вы
вытягиваете руку сильнее, чем при стрельбе вслепую. А разве можно попасть в шею
человека, не прицелившись?
– Негодяй целился в самое широкое место жертвы – в спину, а
попал случайно в шею.
– Вы – специалист по отгадыванию чужих мыслей и способны
поставить себя на место этого негодяя? – спросил Мейсон.
– Негодяйки! – проворчал врач.
– Но, в первый раз заговорив о нем, вы говорили явно о
мужчине.
– Значит, это оговорка, так как убийца – женщина.
– Откуда вам это известно?
Свидетель застыл и умолк.
Мейсон улыбнулся:
– Вы доказали, что подверглись предварительной обработке,
чего я, впрочем, и ожидал. А теперь я снова попрошу вас вытянуть руку так,
чтобы вы могли прицелиться и выстрелить из револьвера.
Нехотя врач вытянул руку.
– Сможете ли вы попасть в цель, находясь в таком положении?
– Думаю, что смогу.
– А теперь возьмите, пожалуйста, в руку револьвер, который
находится среди вещественных доказательств, и прицельтесь.
Свидетель стоял неподвижно, опустив руку и склонив голову.
– Не считаете ли вы, что удобнее поднять руку?
Свидетель неохотно приподнял руку.
Мейсон схватил свою рулетку и измерил расстояние от дула
револьвера до кончика носа врача.
– Двадцать восемь и три четверти дюйма от дула до кончика
вашего носа.
– Это правильно, – заворчал свидетель, – вы ведь приложили
сантиметр к самому концу револьвера.
– Но когда вы говорили, что пороховые пятна появляются на
коже при нахождении револьвера на расстоянии меньше двух футов от тела, вы ведь
тоже имели в виду дуло.
– Да, пожалуй, так.
– Ведь не ваш нос оставляет пятна от пороха? Не правда ли?
В зале раздался смех, и судья призвал всех к порядку.
Прокурор заявил:
– Ваша честь, я считаю, что этот саркастический выпад ничем
не обоснован.
– Это и не было задумано как сарказм, – кротко возразил
Мейсон. – Свидетель только что сказал, как трудно выстрелить из револьвера,
держа его в зубах, сказал вполне серьезно. И поэтому я считаю себя вправе
спросить, не оставляет ли его нос пороховых пятен. Если же вы считаете, что его
слова были саркастическими, то я позволю себе процитировать принцип: «Око за
око, зуб за зуб». Но в данный момент я хочу получить точный ответ на вопрос:
при каких обстоятельствах получаются пороховые пятна на коже жертвы?
Судья улыбнулся и добродушно произнес:
– Продолжайте, господа.
– Итак, – заговорил снова Мейсон, – человек, нажавший на
револьверный спуск, должен был находиться на расстоянии четырех футов от шеи
жертвы?
– Да, возможно, на один-два дюйма меньше или больше.
– По меньшей мере на расстоянии четырех или трех четвертей
дюйма. Правильно?
– Да.
– И это минимально, – подчеркнул Мейсон.
Свидетель хранил молчание.
– Ну, а теперь скажите, допускаете ли вы, что след от удара,
обнаруженный вами на голове покойника, был нанесен палкой длиной в четыре фута?
– Он мог быть нанесен палкой длиной и в двадцать футов.
– Правильно, однако нужно признать, что драться с помощью
такой палки было бы весьма затруднительно, не так ли?
– Этого я не знаю. Я не убийца, а врач-медэксперт и могу
говорить лишь о том, что мне удалось обнаружить.
– И вы никак не можете установить, был ли этот удар нанесен
до выстрела или после?
– Не могу, но предполагаю, что это произошло одновременно
или почти одновременно.
– Мог ли такой удар быть нанесен бейсбольной битой?
– Да, и любым другим предметом, не имеющим острых краев.
Если это была бита, то обернутая чем-то мягким.
– Но какого размера была эта палка? Каков ее диаметр? Такой?
– И Мейсон показал размер бейсбольной биты.
– Возможно, а может быть, и несколько меньший.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – Это все.
Судья объявил перерыв. Мейсон отыскал в зале Деллу Стрит и
Дрейка и вместе с ними направился к выходу.
Дрейк сказал:
– Это что-то свеженькое – этот удар по голове.
– Да. Но лучше помолчать, пока мы не найдем укромного
местечка для нашего ленча. Пол, а у тебя нет ничего нового?
– Ничего, кроме того, что меня отшили. После ленча они
вызовут для дачи показаний Эллен Кэшинг, которая изложит им мотивы убийства
Шелби его женой.
– Мотивы убийства? – переспросил Мейсон, нахмурившись.
– Да, речь, видимо, пойдет об арендном договоре на добычу
нефти, и тебе придется все это проглотить молча. Иначе она немедленно сообщит
во всеуслышание, что подала на тебя в суд за клевету и нанесение морального
ущерба.
– Понятно, – ответил Мейсон, – я буду очень осторожен.
Глава 19
Судебное заседание возобновилось в два часа дня. Бюргер
торжественно вызвал для дачи показаний мистера Роберта Нокси, представив его
как «звезду» обвинения.
