Из такого захвата не вырваться. Он слишком близко и его руки удерживали меня с обоих сторон, опираясь на края столешницы.
— Что ты делаешь? — Берг наклонился и приблизился на столько, что я ощутила его дыхание на своей шее.
— Тебе нужно расслабиться…
— Так? — он всегда своими прикосновениями заставляет меня таять. Это запрещенный прием. Интересно Берг об этом знал и специально так делал? — я не могу расслабиться в твоем присутствии…
Это было почти обвинение, но это была правда.
Он ничего не ответил. Уверенно задрал подол моего платья, продолжая водить носом по моей коже. Заставляя шумно дышать и прикрыть глаза, отдаваясь эмоциям.
Я только и смогла, что прерывно вскрикнуть, когда Вильям подхватил меня под талию и усадил на край столешницы.
— Прекрати…, - запротестовала слабо и даже попыталась его оттолкнуть. Но как-то вяло и неуверенно.
Когда мужчина, не дав мне договорить, выбил из меня остатки слов поцелуем, я безвольно вцепилась в его лацкан. Уже не отталкивала, а наоборот притягивала. Совсем скоро и вовсе обнимало его за шею, а мои руки перебирали пряди его волос, портя простую мужскую прическу.
Сидеть на краю было не очень удобно, поэтому я немного завозилась на месте и Робот это воспринял по-своему.
Он подумал, что я ему сопротивлялась. И подобное его явно не устраивало. Берг еще сильнее вжал меня в себя одной рукой, а другую положил мне на шею, вплетая в волосы. Удерживая так, чтобы я даже повернуться в сторону не могла.
И все это без каких-либо слов. Он просто делал то, что хотел сам. И злился, не догадываясь, что я желала того же?
Хотелось бы в это верить.
Его поцелуи обжигали. Проникали в тело и душу, и эта страсть уже жила в каждой моей клеточке.
Я не хочу так на него реагировать, когда отчасти понимала, что это не взаимно. Только поделать с собой ничего не могла, сама выгибалась к нему на встречу. Еще больше жалела, что мы были на этом проклятом приеме. Зная Берга, понимала, что он не перейдет эту грань.
Все всё поймут и что тогда о нем подумают? У него же репутация, мать ее, на первом месте была. И еще имидж безупречного политика.
— Тебе нужно расслабиться, — эти слова снова пронеслись в моем сознания, но я так и не поняла сказал или Берг это, или они являлись просто плодом моего воображения.
Зато я отчетливо ощутила его прикосновения на внутренней части бедра. Пальцы решительно поднимались вверх и наконец коснулись кромки моего нижнего белья. Еще секунда и кусочек ткани был отодвинут в сторону.
Это окончательно сломило мой протест. Я растеклась от каждого прикосновения. Старалась сдерживаться, чтобы не стонать, а если не получалось, то всхлипы наслаждения тонули в его поцелуях. Жадных. Властных. Требовательных.
Таких горячих и страстных, что вводили в заблуждение. В такие моменты у меня лучше всего выходило обманываться и верить в то, что для него это был не просто секс. Или не просто желание создать идеальную оболочку для… своей предстоящей компании?
— Черт! — только и слышу единственное произнесенное им слово, после чего Берг отстранился.
Сознание пробил стыд и разочарование. Еще дикая неловкость. Дура же, что напридумывала себе непонятно что…
И только звук расстегивающихся брюк заставил поднять лицо и посмотреть ему в глаза. Взгляд Вильяма затуманен, лицо напряжно. И то, что произошло в дальнейшем не поддавалось описанию.
Все случилось резко и быстро. Его рука накрыла мой рот, чтобы рвущийся крик от внезапного толчка не услышали снаружи.
Ни разу не романтично, а дико жадно. Как и он, я тоже хотела от этой близости максимум. Тело дрожало от напряжения на столько, что ноги пронзила легкая судорога.
Его руки больше не удерживали мое лицо, а скользили по телу. Хаотично и собственнически. Внутри меня движется быстро и размашисто, словно годами сдерживался. Заполняет собой так, что я цепляюсь за него, как за последнюю нить с реальностью.
Поцелуи становились уже не просто требовательными, а болезненными. Кожа ныла от соприкосновений с его щетиной. Он проникал и заполнял собой как только мог. Делал все, что хотела и не давал мне ни намека на инициативу.
Единственное, что я смогла — прикусить его губу, когда кончала. Так, чтобы суметь передать ему испытываемые эмоции. Такое агрессивное и болезненное действие довело и его до предела.
Всего несколько еще более резких толчков и он остановился, пока я продолжала биться в его руках. Мы финишировали одновременно.
Почти как настоящие возлюбленные. Иронично.
Отдышавшись, Берг отошел от меня и подал пачку салфеток, лежавших рядом.
— Приведи себя в порядок, — за такую заботу я бы в лицо ему плюнула, если можно было бы. Но я же не такая, я обиду хороню обычно внутри себя. И терплю, терплю, терплю…
Интересный вышла эта ситуация… мы только что осквернили уборную хозяев этого дома, одних из тех, кто с неприкрытой иронией спрашивал о детях.
Слова Берга как-никогда оказались сказанными в точку. “Мы над этим работаем”…
Он так точно. И со своей работой справляется настолько хорошо, что теперь я едва стояла на ослабевших ногах и поправляла платье, попутно стирая салфеткой его семя с бедер.
Макияж смазался, волосы растрепались, платье помялось, лицо… раскраснелось и глаза горели. Только слепой не поймет, что тут только что произошло.
— Что они о тебе подумают? — стоя перед зеркалом спиной к Бергу, я пыталась влажной салфеткой стереть размазанную помаду.
Берг в это время заправлял рубашку в брюки и на меня не смотрел. Не собирался отвечать, поэтому я не стала ждать и переключилась на осыпавшуюся тушь.
— Ни у кого не возникнет сомнений в нашей насыщенной сексуальной жизни и тем более…
Он не договорил, в дверь постучали. Но я мысленно предположила, чем заканчивается фраза.
“… и тем более никто не усомнится в появлении ребенка…”
Глава 36
Остаток вечера прошел ужасно. Лично для меня. Потому что мне казалось, что каждый из присутствующих знал, чем мы занимались в уборной. Каждый взгляд в нашу сторону, я воспринимала с укором, даже если он был приветливым.
Вильям прекрасно чувствовал мою напряженность и его пальцы лишь скользили по моей спине. Время от времени они опускались настолько низко, что я краснела. Он как будто специально держал меня в этом состоянии. Не давал расслабиться
Я смогла немного выдохнуть лишь тогда, когда мы оказались в машине. И то, я только думала, что у меня получиться успокоиться, но, кажется, состояние стресса теперь становилось моим обычным состоянием.
Берг не сказал мне ни единого слова, пока мы ехали домой. Кажется, его устраивало то, что я так же молчала. В салоне автомобиля на протяжении нашей поездки стояла зловещая тишина. Напряжение было настолько сильным, практически ощутимым, что мне казалось я могла прикоснуться к нему пальцами…
