Я сейчас пересплю с ним?.. Правда?..
Резко вдыхаю воздух, когда он кусает меня за шею.
– Как делала это со всеми своими предыдущими заказчиками?
Открываю глаза. Его интонации мне не нравятся.
– Для меня секс ничего не значит. Так что, если подставишь меня или выкинешь ещё какой номер – огребешь по полной. Это тебе понятно?
И сказано это было таким спокойным голосом, что я мгновенно «отрезвела» от его обаяния.
Глава 6. Назвался груздем…
Нет худа без добра, всегда помните об этом… даже когда получаете пинок под попу от судьбы.
Особенно – когда его получаете.
(«Книга откровений гг»)
***
– Кристально ясно, – произношу холодно и накрываю его руку своей, а затем достаю её из-под одеяла, – спасибо за доставленное удовольствие. А сейчас я бы хотела поспать.
Взгляд Кита становится недоверчивым.
– Ты прогоняешь меня? – спрашивает он, вглядываясь в моё лицо.
– Да. Завтра день тяжелый – опять предстоит сидеть в четырёх стенах: так что надо, как следует, выспаться.
И сама не понимаю, откуда во мне столько дерзости проснулось, но почему-то за подругу стал обидно. Ну, не верю я, что она такая тварь бездушная, неспособная слово сдержать, какой её себе представляет Кит. Да, досье красноречиво, но я не имею права судить – я в этой игре новичок, и понятия не имею, какими качествами необходимо обладать для того, чтобы оставаться на плаву в этом бушующем море.
Но одно я теперь знаю точно – меня вытащат из этой квартиры. Геля не просто так попросила Арти созвониться со мной. Она поняла, что меня… ну, похищением это, конечно, сложно назвать, – но мне явно ограничили свободу, давая понять, что задание придётся выполнить.
А потому – делаю лицо кирпичом и натягиваю на себя одеяло.
– Ты серьёзно? – ещё недоверчивей спрашивает Кит.
И выглядит при этом так, словно ему вообще никогда не отказывали.
– Я сейчас так серьёзна, как никогда. Впервые в жизни испытываю такую абсолютную уверенность в своём решении, – отвечаю спокойно, хоть меня и слегка потряхивает от страха.
Насиловать он меня точно не будет. Ему же не нужны проблемы с Вячеславом Игоревичем? Сейчас, когда я приблизительно представляю, в какие дебри залезла, стало намного легче. А разговор с Гелей/Арти прибавил уверенности в себе.
– Ты вообще понимаешь, от чего отказываешься? – так же спокойно спрашивает Кит.
От лучшего в жизни оргазма?.. Ничего, как-нибудь проживу без него. Жила же я как-то на протяжении двадцати двух лет.
– Даже знать не хочу, – произношу негромко, но уверенно.
Кит мгновенно поднимается на ноги, отступая от кровати так резко, словно на ней лежал кто-то очень заразный.
Я, то бишь…
– Я дважды не предлагаю, – сухо бросает брюнет, разворачивается и идёт к двери.
– На что и надеюсь, – ещё равнодушнее отзываюсь, наглея на глазах.
И почему меня так задела его реакция? Чего я добивалась? Чтобы он остановился? Или чтобы начал уважать хоть немного?
В любом случае – дело сделано, слова сказаны.
И Кит выходит из моей спальни, закрывая за собой дверь на ключ.
Просыпалась я с отличным настроением. Почему-то не покидало чувство, что я здесь – последний день. Уверенности добавил и Кит, который сообщил на завтраке (а завтракала я на кухне вместе с братом и сестрой), что меня сегодня отпустят на работу после обеда.
Это даже больше, чем я ожидала! Нет, это не больше… это какая-то феерия везения! С аппетитом поглощаю хлопья с молоком, стараясь не смотреть на красавца брюнета, который в домашней одежде выглядел так сексуально, что мне хотелось наплевать на все принципы и… сфотографировать его себе на память. Улыбаюсь Джесси, которая косится на меня с лёгким недоумением: вроде как, чего так радуюсь?..
А потом передо мной ставят ноутбук с включенным Face Time, с экрана которого на меня смотрит… Вячеслав Игоревич.
Непроизвольно задерживаю дыхание, понимая, что сейчас всё решится! Папа Гели не меняется в лице, когда видит меня, и произносит спокойным и собранным голосом:
– Ну, здравствуй… дочка.
Первая реакция – никакая.
Вторая реакция – едва слышный недоверчивый нервный смешок.
Третья реакция – осознание; сердце бухает в пятки.
Четвёртая реакция – страх.
– Я знаю, ты не этого ожидала, но сейчас ты должна очень хорошо уяснить, – в голосе Вячеслава Игоревича появляются те самые властные пугающие интонации, которые никогда не позволяли мне расслабиться рядом с этим человеком, даже когда он дарил мне платье на выпускной, даже когда с улыбкой здоровался со мной по утрам, когда я оставалась ночевать в их квартире… – что всё, что ты сейчас сделаешь, будет оценено в будущем. Понимаешь?
Поджимаю губы и киваю, едва сдерживая себя от того, чтобы позорно не разреветься при всех этих Больших Людях.
– Это хорошо, дочка, – мягко произносит Вячеслав Игоревич, взгляд которого становится таким пристальным, что желание показывать слабину мгновенно исчезает, – ты уже показала свой характер, теперь самое время показать, что Воронцовы держат своё слово. Я договорился с нашим американским коллегой – тебя отпустят на работу, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений. А ты… – он выдерживает паузу, во время которой моё сердце в буквальном смысле останавливается – ожидая его приговора, – не подведи меня, мой ангел. Те, кто меня подводят, всегда получают своё наказание. Помни об этом.
Видео звонок прерывается, а я продолжаю смотреть на экран. Молча смотреть, ничего не комментируя.
– А у вас ничего семейка. Почти не уступает нашей, – замечает Джесси, подняв брови.
Поднимаюсь с табурета, разворачиваюсь и выхожу из кухни.
– Ты куда собралась? – на моём пути быстро появляется Кит.
Поднимаю голову и смотрю на него.
– В свою комнату. Мне нужно побыть одной, – бесцветным голосом отвечаю, обхожу брюнета и иду в спальню.
Когда дохожу, закрываю за собой дверь, замечая, что Кит продолжает стоять в коридоре, глядя мне вслед, потом бреду к постели, забираюсь на неё, сворачиваюсь в клубок и начинаю плакать. Беззвучно – чтобы никто не услышал.
Меня не заберут отсюда. Хуже. Вячеслав Игоревич ясно дал понять: если я его подведу – мне будет плохо. Не знаю, что он сделал с Гелей, но почему-то чувствую, что его угроза не была фальшивой. И, скорее всего, строптивая дочь в данный момент прячется от собственного отца.
А что остаётся мне? Следовать чужим инструкциям и пытаться не оступиться, потому что в отличие от этих людей, за меня вступиться некому. Нет у меня папочки-гангстера или брата-криминального авторитета. Если об меня хоть раз споткнутся, моя жизнь закончится быстрее, чем я успею это осознать.
