– Что – как? Нормально. Вечером у меня тренировка, потом книгу какую-нибудь почитаю. Во сколько вернёшься? – уточняю на всякий случай.
– Нет, ты не поняла… у меня планы на нас обеих, – растягивает губы в улыбке подруга.
– Нееееет, – протягиваю, напряженно глядя на неё, – я никуда не хочу.
– Сегодня суббота! – настаивает Геля, – Давай выберемся хоть разок вместе! Ну, хочешь, не танцуй, но хоть проветрись! Не всё же в доме сидеть!
– Я не всё время сижу в доме. Я хожу к морю, – отстаиваю свою позицию.
– Ага! На пробежку или чтобы сделать заплыв по нормативу! – поняв бровь, замечает Геля.
– Не правда! Я плаваю в удовольствие!
– Правда? Когда ты в последний раз хоть что-то делала в удовольствие? Когда просто сидела на шезлонге, зарыв ноги в песок?
– Вообще-то сегодня! – не без гордости замечаю я, а затем вижу выражение лица подруги… и сама понимаю, как убого выглядит эта моя «гордость»…
– Пойдём, сходим, – спокойно предлагает Геля, – тебе не обязательно выполнять свой план так педантично. Можно же позволить себе отдохнуть? Хоть разок?.. Для себя?..
Закатываю глаза.
На самом деле – не чувствую себя готовой к отдыху. Вокруг будет слишком много похожих на Кита мужчин. Отдых превратится в стресс, и я испорчу выходной подруге…
– Ну, пожалуйста… – протягивает Геля, глядя на меня большими распахнутыми, полными надежд, глазами…
– Хорошо, только ненадолго. И если это недалеко от дома, – сразу предупреждаю её.
– В пятнадцати минутах ходьбы! – с радостью заверяет меня Геля и начинает так же радостно поглощать еду.
Мне бы её запал…
Глава 17. Эффект блондинки
Мы все прекрасны. И чем меньше, осознавая это, мы этим пользуемся, – тем больше в нас обаяния.
("Книга откровений гг"; прим: написано странным подчерком; возможно, была пьяна)
***
Готовиться к вечеру не стала. Поражать мне там всё равно некого. Да и желания нет. Потому, как только подошло время ужина, распустила забранные в подобие пучка волосы, надела сарафан в пол из светлой струящейся ткани и спустилась вниз.
– Серьёзно? Даже глаза не подкрасишь? – встречает меня подруга, уперев руки в бока.
– Зачем? Будет жарко, тушь потечет. Так легче, – пожимаю плечом, иду сажусь за стол.
– Нет, я не спорю, сарафан на загорелой коже смотрится эффектно, как и лёгкие волны на твоём каре, но… радость моя, давай хоть что-нибудь нарисуем на личике?.. – начинает уговаривать Геля, и я уже в который раз за сегодняшний день закатываю глаза.
– Геля…
– Гала, – тут же поправляет подруга.
Смотрю на неё скептично.
– Серьёзно, мне здесь нравится. И Греция мне нравится. И домик этот. И бизнес мой. И даже парень, который за мной ухлёстывает. Не хочу бежать, сломя голову в неизвестном направлении, из-за того, что ты не можешь запомнить моё новое имя, – прямо говорит Геля, а мне становится стыдно.
– Прости. Я никак не могу привыкнуть к тому, что Гели и Миры больше нет. Это сложно, – сажусь за стол, опускаю взгляд в свою тарелку.
– Знаю. Сложно. Но возможно. Поэтому давай постараемся вместе. Ладно? – Ге… подруга накладывает мне порцию пасты с морепродуктами, а затем проводит рукой по волосам, – Мне нравится этот цвет. Он тебе идёт. Ты вся такая загадочная… воздушная… как сахарная вата…
– Ну ты и аналогию провела, – хмыкаю, налегая на свою порцию, – ещё б сказала «эфемерная» и «прозрачная» – тогда б моя самооценка точно улетела в трубу.
Коротко хохотнув, подруга начинает быстро уплетать пасту:
– У меня была такая мысль, но я как знала, что молчать надо!
Некоторое время едим молча.
– И всё-таки… – не унимается она.
– Я не буду краситься, – с улыбкой качаю головой, – это не протест. Просто не вижу смысла.
– Ну, хорошо, – неожиданно легко соглашается Геля.
Чую в этом подвох, но ничего поделать не могу – если она что-то и задумала, то точно мне не расскажет. Знает, как я отношусь к инициативе.
Когда с ужином было покончено, подруга быстро проверила меня на тему усвоенного за день материала. Сделала несколько замечаний, но в общем осталась довольна. Скоро из меня получится вполне себе сносная американка. Пока я тянула только на русскую, которая прожила в Америке пару лет…
Хотя, говорят, от русского акцента почти невозможно избавиться. Слишком «грубый» язык для мягко говорящих жителей соединённых штатов.
Но мы усидчивые! И трудоспособные!
– Готова? – ближе к десяти интересуется у меня Геля.
– Да, только шаль захвачу, – и я быстро поднимаюсь наверх за своей цветастой красавицей.
Хоть я и планировала не становиться ярким пятном в этот вечер, но этот платок не могла не взять с собой. Во-первых, сейчас уже довольно прохладно – даже для Греции. Во-вторых… во-вторых это просто очень красивый аксессуар, под которым я могу спрятаться в случае, когда отсутствие лифчика начнёт бросаться в глаза. Да, этот сарафан носится без бюстгальтера.
И это не было вызовом самой себе – просто я не видела смысла поднимать грудь в декольте, провоцируя взгляды, если можно обойтись без давящих косточек и лямок. Мне было удобно. На этом я спор с собственной совестью закончила.
– Нас подвезёт мой знакомый, – Геля, которая в данный момент была одета куда скромнее меня (на ней было чёрное платье на бретельках с «летящей» юбкой до колена), открыла дверь и кивнула на выход.
Я тут же закуталась в свою красавицу, нырнула ногами в сандали и выскочила на улицу, где уже давно было темно. Как только мы подошли к машине её знакомого, мне сразу стало понятно, почему Геля так быстро согласилась с моим решением оставить всё, как есть: я в своём сарафане и со светлыми локонами была ярким пятном без всякой косметики. Об этом мне не преминул заметить симпатичный грек с приятными чертами лица и добрыми глазами, к слову – на безупречном английском.
– Это твой новый приятель? – приподняв бровь, уточняю у подруги на русском.
– Да, и он немного понимает наш язык, так что будь аккуратнее в подборе слов, – едва не пропевает Геля, бросая на видный экземпляр удивительно нежные взгляды.
И как я умудрилась пропустить появление подобных чувств у своей подруги?!
Она же совершенно точно влюблена!
– Ничего не хочешь рассказать? – спрашиваю ровно, складывая руки на груди.
– Потом, – коротко отвечает Геля, забираясь на переднее сиденье, – Это Алексиус, – громко произносит она, когда молодой человек усаживается на место водителя, затем чуть тише добавляет, – Его имя переводится, как «Защитник», представляешь?.. А это – Лили, – указывая на меня говорит она уже Алексиусу.
