— Он ушёл, — заметила Джулия, чем ненадолго привлекла внимание Обливии. — Мы побывали в его мастерской, но не нашли там ни его самого, ни Первого ключа.
— Вполне понятно! — сказала Обливия. — Я готова отказаться от всего, от всего! Лишь бы только выбраться из этого отвратительного места… Вы слышите меня? — закричала она. — Забирайте свои ключи и отпустите меня домой!
— Фу… Какая гадость… — ругнулся Манфред в другом конце камеры.
Помолчав немного, коварная деловая женщина с печалью прибавила:
— И зачем я кричу, ты не знаешь, девочка? Никто ведь не принесёт нам ключ от этой двери! Никто!
И Джулия опять не могла не признать, что Обливия права. Как ни хотелось ей верить, что Джейсон сумеет вызволить их отсюда, она всё же понимала, что надежда эта мизерна. И с удивлением подумала, что вынужденное заточение объединило всех четверых в одну команду.
— Там ещё мой брат, на свободе… — сообщила она. — Его не арестовали.
— Тот мальчик? — спросила Обливия, отходя от окна. — И что он, по-твоему, способен сделать?
— Не знаю. Но что-то может, надеюсь.
— Ты сама — лучшее доказательство того, что дети ничего не могут сделать, когда вмешиваются в дела взрослых.
И снова раздались громкий возглас Ригоберто и стук сдвинутого камня.
— Фу, какая вонь! — закричал Манфред, отпрянув в сторону. — Положи сейчас же на место этот камень!
Жуткий запах гнили и сточных канализационных вод заполнил всю камеру, так что Джулия и Обливия тоже почувствовали его.
— Но это невозможно! — вскричала Обливия. — Что там происходит?
Девочка закрыла глаза и уткнула нос в джутовую рясу, надеясь, что зловоние исчезнет так же, как появилось.
Манфред закашлял, а Обливия растерялась и пришла в ужас.
Только спустя некоторое время стало немного легче дышать.
— Ригоберто! — позвала Джулия.
— Я здесь, — ответил вор из другого угла камеры.
— Что ты там сделал?
— Нашёл выход, — спокойно произнёс он.
Все трое собрались возле тёмного отверстия в полу, откуда исходил тошнотворный запах, заполнявший всю камеру. Размеры отверстия, казавшегося бездонным, позволяли влезть в него.
— Но ты ведь шутишь, не так ли? — проговорила Обливия, зажимая нос.
Вор, который жил в канализационном коллекторе, опустился на колени возле камня с отверстием посередине, служившего крышкой отхожего места, покачал головой и посоветовал прислушаться.
— Задвинь крышку! — приказал ему Манфред.
— Нет, — возразила Джулия. — Ригоберто прав. Прислушайтесь!
— Закрой эту штуку, или…
— Ты помолчишь наконец придурок? — вскипела Обливия.
Сжав кулаки, Манфред передернул плечами и с ненавистью взглянул на свою хозяйку. В голове у него пронеслось: «Это ты притащила меня сюда! Из-за тебя я оказался тюрьме! Из-за тебя разбил последние тёмные очки! Ты заставляешь меня смотреть в отхожее место, как на пляжный лежак!» И подвёл итог. Результат оказался отрицательный, совершенно отрицательный. Он отвернулся и отошёл в сторону, всем своим видом показывая, что больше его ничего не интересует и ему ни до чего нет дела.
— Это шумит вода? — робко спросила Джулия.
— Я тоже слышу, — сказала Обливия, опускаясь на колени рядом с Ригоберто.
— Да, вода… — ответил старый вор. — Это слив из других камер, всё это течёт в широкий коллектор, выходящий к канаве, где водятся карпы.
— Та, с рыбами, — вспомнила Джулия. — Ну, если в ней живут рыбы… значит, там не такая уж грязная вода…
— Вот именно, — сказал Ригоберто, напоминавший своими глазами и желтоватой липкой кожей жабу.
— Напомню вам, что вы — не рыбы, — заметила Обливия. — И не умеете дышать под водой.
— Там, в широком коллекторе, есть воздух, — сказал Ригоберто. — Немного, правда, ну вот столько над водой. — И он показал руками примерно сантиметров двадцать.
Джулия опустилась на пол:
— Ты уже бывал там?
— Однажды.
— И как?
— Очень воняет, пока не выберешься, очень! Плыть приходится, не дыша. Потом станет легче. Доплываешь до канавы, и можно выбраться. Самая трудная часть — вот эта… — Он указал на узкую дыру отхожего места. — Здесь нужно прыгать.
— А тут глубоко? — спросила Джулия, едва не заикаясь от ужаса.
— Два моих роста… наверное.
— Забудьте об этом, — сказала Обливия, с отвращением глядя в чёрную дыру. — Я туда не полезу!
Ригоберто критически оглядел её, а потом и остальных.
— Ему и не придётся, — заключил он, кивая на Манфреда.
— Отвяжись от меня! — рявкнул тот.
— А ты могла бы пролезть в это отверстие и спрыгнуть, — сказал Ригоберто Джулии. И, взглянув на Обливию, прибавил: — И ты могла бы протиснуться. Не без труда, правда.
— Меня это не волнует, — заявила она. — Я не собираюсь задохнуться в… канализационных нечистотах… — И содрогнулась. — Одна только мысль об этом приводит меня в ужас.
А у Джулии от страха, что нужно лезть в эту жуткую вонючую трубу, мурашки побежали по коже.
Ригоберто только пожал плечами:
— Это выход. И я ухожу. Хотите пойти со мной, подожду.
Джулия закусила губу. Осмотрелась. Заглянула в чёрную дыру.
— Ты знаешь, где находится Монастырь потерянного времени? — спросила она Ригоберто, вспомнив, о чём они с Джейсоном договорились, когда прятались под ткацким станком.
— Знаю, — ответил Ригоберто.
— Если пойду с тобой, проводишь меня туда?..
— Эй, эй! Это ещё что такое? — вмешалась Обливия и ухватила Ригоберто за узкие плечи. — Послушай, а почему бы тебе одному не выбраться отсюда, а потом… прийти и выпустить нас?
— Нет. — Вор покачал головой. — Это слишком опасно. В тюрьму, если уж оттуда выходят, не возвращаются.
— Но я могу заплатить тебе! Могу осыпать тебя фунтами стерлингов!
— Я не знаю, что это такое.
— Деньги, глупец, деньги! Золото! — закричала Обливия. — Я могу сделать всё что хочешь!
— Вот и выбирайся отсюда сама, — сказал Ригоберто, высвобождаясь из её рук. — Я пошёл.
Он сел на пол и спустил ноги в дыру.
Обливия обернулась к Джулии:
— А ты, девочка? Ты вернёшься, чтобы освободить меня?
Манфред покашлял, чтобы напомнить о себе.
Девочка оказалась в затруднении. Что ответить? Она не умеет, как её брат, лгать, когда нужно, а тут… Что бы такое придумать… Джулия улыбнулась и дипломатично ответила:
