– Обнаглевшие рожи, – прокомментировал я.
– Именно! – согласился Глеб. – Но это не вся история. Так вот, инвестор покумекал, что ему так даже выгоднее будет. Трешка в его элитном ЖК будет стоить около 5-6 миллионов рублей, каждый коттедж – примерно четыре. Но когда он принес им конкретные предложения, услышал: «Всё то же самое, плюс по двухкомнатной квартире в том ЖК, который вы тут построите».
– Бессовестные какие, – заметил Фил.
– Точно! – кивнул Глеб. – Инвестор к нашему министру строительства. Тут руками развел: ничего сделать не могу, законы такие. Или договаривайся, или отказывайся от проекта. В который, на минуточку, с десяток миллионов уже вложено! Поспешил бизнесмен к губернатору. А тот ему в приватной беседе и говорит. Мол, что ты мучаешься? Там ведь, в гнилушке той, не живет никто? Значит, если она… того… никто не пострадает? Инвестор намёк понял, и буквально через пару дней гнилушка вдруг вспыхнула посреди ночи синим пламенем. Пожарные её потушили, конечно. И знаете, какая была причина возгорания?
Мы с Филом помотали головами.
– Короткое замыкание! – сказал весело Глеб и расхохотался. – В гнилушке, где электричества не было уже года два – провод отрезали! – он явно веселился, рассказывая нам эту историю. – Так вот, а дальше тем собственникам деваться было уже некуда. Пришлось обменять свой участок на пару квартир. Да, в том самом ЖК, только двухкомнатных.
Глеб замолчал. Разлил нам по второй, мы выпили. Потом хозяин квартиры тут же, без перерыва, снова наполнил бокалы. «Ну, за приятную компанию!» – произнес тост, и мы снова отпили. В голове у меня начало шуметь, пространство медленно потекло, тело обрело мягкость, стало жарко.
– А зачем ты нам всё это рассказал? – спросил я Глеба.
– Просто так, – улыбнулся он. – Ну, и чтобы вы знали, почему у нас в городе так много того, что называют ветхим и аварийным жильем. Те, кто в нем живут, они привыкли обитать в своём дерьме. Когда им предлагают разные варианты, у них такие аппетиты вырастают, – мама не горюй! Вот инвесторы и отказываются.
Глеб, уже без тоста, допил стакан и вышел на балкон. Достал там сигарету, закурил. Через приоткрытую дверь потянуло табачным дымом. Фил потянул носом и глубоко вдохнул. Кажется, ему нравился этот аромат. И ещё я заметил одну странность. Когда Глеб рассказывал, его друг смотрел как-то… особенно пристально и со скрытой нежностью. Мне это показалось странным. Ведь мой сосед сообщил, что он обычной ориентации. Или слукавил? Что-то не хотелось мне в этом разбираться.
Хотя Глеб и сказал, что ту историю поведал нам с Филом «просто так», мне сразу удалось разгадать его тайный замысел. Мой сосед постарался тем самым дать понять: он – человек серьезный. Можно сказать, государственно мыслящий. Ему не чужды проблемы современного общества. И вообще, он весь из себя такой положительный. Что ж, пусть эту лапшу на уши вешает глупеньким дамочкам, среди которых совершенно неожиданно оказалась моя жена.
Я-то видел его истинное лицо. Он бабник и драчун, рисковый и наглый тип. Словом, самый настоящий мажор, которому всё в жизни легко достается. Сколько ему лет? Меньше тридцати, а он, посмотрите-ка, уже заместитель министра. Это выдает в нем представителя «золотой молодежи», а всё остальное – мишура. «Так что на эту удочку я не попадусь», – так я решил, продолжая медленно попивать ром с колой.
С каждой минутой мне всё больше хотелось уйти домой. Становилось скучно. Какие-то пьяные мужские посиделки. Помнится, я ещё в студенческие годы дружил с одним парнем по имени Паша. Тот, в свою очередь, водился с ночным сторожем местного колледжа вычислительной техники. Так, кажется, это учреждение называлось. Однажды Паша пригласил меня туда. Мне стало интересно.
Оказалось, что там еженедельно по пятницам собирается компания из шести-семи парней. Они покупают вскладчину ящик водки и всё это оприходуют, притом практически без закуски. Упиваются так, что после ползают по аудиториям и орут песни дурными голосами. Я один раз поучаствовал в этом шабаше. Второй раз тоже, а от третьего приглашения отказался. Причина была проста. Я как-то спросил: «Вы что же, даже девчонок сюда не зовёте?» «Нам тут бабы не нужны», – последовал ответ.
Вот и теперь. Что тут делать: сидеть и напиваться? Я не выдержал скуки и пошёл к Глебу на балкон – покурить. Надоело дышать его дымом. Он всегда кажется противным для тех, кто сам курит. Вот когда ты вдыхаешь и выдыхаешь – другое дело. Странно, но факт. Однако стоило мне подняться, как Глеб вернулся на кухню. Увидев меня, посторонился. Вместо него компанию мне решил составить Фил.
Мы вышли, закурили. Мой табачный компаньон был уже изрядно навеселе. Однако вид у него почему-то был грустный. Глядя на звезды и не ощущая ночного холода, он вдруг сказал заплетающимся языком:
– Ты себе не представляешь, как сильно я его люблю.
– Кого?
– Варвара, конечно же, – кивнул Фил.
– Какого ещё варвара?
Он посмотрел на меня, моргая своими добрыми глазами.
– Как это какого? Глеба, конечно же!
– А почему «варвар»?
– Не знаю, – пожал узкими плечиками Фил и глупо хихикнул. – Наверное, потому что он такой… сильный, настоящий брутал. Ещё бывает очень грубым, но всё равно… – он глубоко и печально вздохнул. – Я так сильно его люблю… А он даже не обращает на меня внимания.
– Я в амурных делах не силён, – настала моя очередь плечами пожимать.
– А Глеб сказал, что ты женат.
– Это здесь при чем?
– Ну, раз женился, значит, любишь её? – поинтересовался Фил.
– Конечно. Больше всех на свете.
– Ну вот. У меня то же самое.
– Сравнил! Там девушка, а тут… – заметил я.
– Ты гомофоб все-таки! – хмыкнул Фил, а потом глубоко затянулся сигаретой.
– Нет, а ровно отношусь к представителям ЛГБТ.
– Ага, только не веришь, что мы можем испытывать сильные глубокие чувства! – парировал Фил.
– Потому что… вы сами в этом виноваты.
– Как так?
– Много ты знаешь пар среди… ваших? Не просто встретились – перепихнулись – разбежались, а настоящих, крепких, семейных? – спросил я.
– Ну… Элтон Джон, например, со своим партнёром давно уже, – сказал Фил.
– Это там, на Западе. У них сексуальная революция ещё в 1960-х годах началась. А я про нашу страну.
– Э… ну… – замялся Фил.
– Вот видишь.
– Так у нас все гомофобы вокруг! Как в таких условиях спокойно жить вместе?! – возмутился Фил. На холодном воздухе он, кажется, протрезвел немного. – У нас даже официально запрещено ЛГБТ вступать в брачный союз!
– Отговорки. Никто не мешает, да и никогда не мешал жить вместе. Хоть тайно, а теперь и явно. Просто это у вас в крови, но вы боитесь признать, – сказал я.
