– Это «айкос», – сказала она. – Система нагревания табака. Очень модно нынче в Европе.
– Забавная штучка, – ответил я. – Так, простите, с кем имею честь?
– Ах, та, совсем забыла представиться. Меня зовут Вера, Вера Харкет-Эйденбаум.
– Знакомая фамилия, – заметил я.
– Да, конечно. Я – мама Глеба.
– Надо же, – удивляюсь. – Та самая мама, которая бросила его, когда он был ребёнком? – спрашиваю довольно бесцеремонно, поскольку сам скоро стану отцом, и подобные вещи не принимаю.
– Это вам Глеб рассказал?
– Да.
– Ах, ну конечно. Он ведь очень зол на меня, – сказала грустно женщина.
– Злость – это не то чувство, которое он к вам испытывает, – говорю ей. – Ненависть – вот гораздо точнее. Так что вам от меня нужно?
– Я знаю, что вы с Глебом дружите…
– О, это громко сказано. Приятельствуем – это да. Мы соседи по подъезду. Только он на 20 этаже, а я пониже буду. Всё как в жизни – он замминистра, ну а я, – кивнул на свою промасленную робу.
– Вижу, – слабо улыбнулась Вера. – Я недавно вернулась в Россию. Мне кажется, что насовсем. Мой муж, Дэвид Эйденбаум, недавно умер, и я получила большое состояние. Но одной мне с ним делать нечего, потому решила, что вдруг у меня теперь появится возможность… как-то наладить с Глебом контакт. И вы мне, если не будете против, то поможете в этом.
– Я? Почему я?
– Я навела справки, вы уж простите. Выяснила, что вы с супругой – единственные люди, с которыми Глеб тесно общается. Других друзей… простите, близких знакомых у него нет.
– Так вы пошли бы к нему, поговорили.
– О, конечно, – горько усмехнулась Вера. – Вы же сами сказали, что он меня ненавидит. Конечно, с кулаками не набросится на родную мать, но всё же…
– Скажите, а что значит «справки навела»?
– Только не обижайтесь, ладно?
– Постараюсь.
– Я наняла частного детектива. Он мне и помог собрать информацию.
– Не знал, что в России сыщики водятся.
– Он русский, но работает в Европе. Там у него своё детективное агентство, – сообщила Вера.
– Очень интересно. И что же вы узнали? Хотя нет, не говорите. Ну, или как-нибудь потом.
– Так вы согласны мне помочь с Глебом? – в глазах Веры затеплилась надежда. – Я вас очень щедро отблагодарю… Господи, я даже не знаю, как именно. Миллион евро вас устроит?
Я смотрю на даму, хлопая глазами. Сама-то представляет, какие это здесь деньги? Они и там велики, а тут так и вовсе – богатство.
– Нет? Да, да, вы правы. Миллион за то, чтобы вернуть сына, это же такая чушь. Господи, я очень волнуюсь, простите. Пять миллионов. Нет! Десять. Они будут ваши, если мой Глебушка…
– Давайте так, – сказал я. – Встретимся вечером, в восемь часов, в кафе «Бригантина». Вы его найдете по карте. Только я буду со своей супругой, хорошо?
– Да-да, конечно! Я так рада, – Вера снова продемонстрировала свои безупречные зубы и, обещав увидеться вечером, поспешно удалилась, похрустывая каблучками по гравию, покрывающему пространство вокруг «Острова сокровищ».
Я остался один, курить дальше. Мысли роем витали в голове. Десять миллионов – это, конечно, безумно много. Но меня другое заинтересовало: Глеб пару раз проникновенно рассказывал о том, что предательство матери изменило его судьбу. Как именно – не говорил, и что в его душе творится – тоже, но я понимал: внутри сознания человека произошла настоящая катастрофа. Виной тому – она, Вера, и я представления не имел, как наладить их общение.
Только это же безумно интересно! Вдруг, не дай Бог, конечно, с нами когда-нибудь такое случится? Я хоть буду знать, как поступать. У меня ведь отцовского опыта никакого, у Катюши – материнского. То есть, конечно, её опыт уже начался с момента, когда узнала о своей беременности, но это пока лишь эскиз. Остальное придет потом, и потому нужно готовиться. Как я уже понял, жизнь – штука непредсказуемая. Да и десять миллионов, чего скрывать, – сумма такая, о которой лишь мечтать. Интересно, что Катюша об этом скажет?
Когда я рассказал Кате о неожиданном появлении матери Глеба и о её предложении наладить контакт с сыном, супруга моя посмотрела на это скептически.
– Мне кажется, затея, мягко говоря, бредовая.
– Почему? – удивился я. – Разве ты бы не хотела, окажись ты на её месте, после стольких лет постараться найти с сыном общий язык?
– Во-первых, Ёжик, я надеюсь, что мне никогда не придётся оказаться на её месте, – очень серьёзно сказала Катя. – Во-вторых, я думаю, что Вере нужно было сделать это намного раньше.
– Значит, она не могла, – парировал я. – Но, с другой стороны, Воробышек, подумай: все-таки на кону очень большие деньги.
– Настолько большие, что в их существование мне совсем не верится.
– Что-то ты у меня сегодня самый большой скептик в мире, – постарался я сгладить интонации супруги. – Так ты пойдешь в ресторан?
– Конечно, – неожиданно улыбнулась Катя. – Разве я могу тебя там оставить вдвоем с иностранкой? Тем более, кажется, очень богатой.
Когда мы пришли, оказалось, что Вера уже заняла столик в одном из маленьких кабинетов и ожидала нас. Они с Катей познакомились, и мы сделали заказ. Собственно, только кофе и десерт, поскольку ужин предстоял деловой, а мы с этой дамой были не так хорошо знакомы, чтобы кушать вместе. Кто бы что ни говорил, но процесс этот в некотором смысле интимный, и делить стол я привык лишь с теми людьми, кто мне близок. Ну, в большей или меньшей степени.
– Я знаю, что вы не поверили мне, когда я пообещала вам такую большую сумму, – начала Вера, решив не откладывать обсуждение главной темы. – Так вот, – она раскрыла свою сумочку, достала оттуда увесистый желтый конверт и положила перед нами на стол. – Здесь сто тысяч евро. Десятая доля обещанного. Эти деньги останутся у вас в любом случае, даже если я не смогу общаться с сыном. Они – знак серьезности моих намерений.
– Не думаю, что… – начал было говорить я, но Катя вдруг протягивает руку, своими маленькими пальчиками цапает конверт и кладёт в свою сумочку.
– Мы согласны, – говорит она. Поворачиваю голову и смотрю на неё с удивлением. Когда этой в нашей семье мы перестали обсуждать важные решения и принимать их в индивидуальном порядке?
– Вот и прекрасно! – Вера светлеет лицом.
– Теперь расскажите, – Воробышек, кажется, окончательно задумала захватить инициативу, – почему вы бросили свою семью.
– Катя, – с укоризной говорю ей. Что за бестактный вопрос!
– Ничего, всё в порядке, – отвечает Вера. – Я уехала, потому что… разлюбила. Вам, конечно, трудно такое представить. По лицам вижу – вы счастливая семейная пара, наверное, и дети уже есть?
