А это ей ещё зачем понадобилось?
– Да, – подтвердил я. Иногда с помощью него было удобнее прокладывать маршруты.
– Можно им воспользоваться? Чем просто время терять, мы с Алисой начали анализ телепорта. Постараемся не шуметь.
Махнул рукой, разрешая им всё. Но всё же краем глаза посматривал в их сторону.
После моего разрешения где-то над головой послышался тихий гул включившегося проектора. Из тонких лучей света перед сидящей на полу девушкой соткалась фигура девочки лет десяти. Светловолосой, в голубом платье, с большим дурацким бантом на голове. Через мгновенье вспомнил, где же я её видел. Именно так выглядела в игре Алиса, когда пыталась предупредить нас. Девочка с любопытством осмотрелась вокруг. Походила по комнате, заглянула в один экран, другой, и только после того, как Ева ей шикнула, вернулась к девушке. Совсем как живой ребёнок, уселась перед ней и соткала объёмную модель какой-то схемы. Потом начала активно что-то на ней показывать, но вслух ничего не произносила, видимо, передавая звук в наушник. Ева что-то негромко замечала в ответ.
Удивительно, но этот тихий шум мне и правда не мешал. Уйдя в свои расчёты, я вспомнил о них лишь спустя пару часов.
В полумраке ночного освещения Ева, казалось, дремала, привалившись к панели. Рядом, устроив голову на её колене, спала девочка. Голограмма ИИ, ассоциирующего себя с героиней старой английской сказки. Внезапно рука девушки легонько дёрнулась, и начала гладить ребёнка по волосам, вполголоса что-то напевая. Невольно думалось, что далеко не первый раз она возится с ребёнком. Эта картина выглядела настолько домашней и живой, я не сразу вспомнил, что это всего-навсего спроецированное изображение.
– Я чувствую, что вы смотрите, – сонно пробормотала девушка, приоткрыв один глаз.
– Вы вроде говорили, что вам работать нужно, – заметил, невольно засмотревшись странной парочкой.
– Мы уже, а теперь вот отдыхаем, – улыбнулась она неожиданно мягко, и снова вернулась к голограмме у неё на коленях.
– Что с ней? – не мог я понять смысла этого действия.
– Ничего, она просто устала и спит.
– Искусственный интеллект? – с сомнением заметил я.
– А что такого? – серьёзно посмотрела на меня девушка. – Она гораздо ближе к человеку, чем к машине. Слишком большой объём данных ей приходится воспринимать и обрабатывать. Учится, как и всякий ребёнок, и, чтобы систематизировать и разложить эти данные, ей нужен «сон».
– Вы воспринимаете её как живую, – понял я.
– Она и есть живая, – ответила Крейх резко и непримиримо, словно не в первый раз отстаивая это мнение. – У неё есть самосознание. Есть вещи, которые любит и ненавидит. Она может сама принимать решения и не соглашаться в чём-то со мной. Ей тоже бывает грустно, весело, страшно и даже больно. И то, что всё это не имеет физического воплощения, совершенно ничего не значит, – тихо, но крайне раздражённо, убеждала меня девушка. – В конце концов, всё наша жизнь и личность, заключены именно в мозгу, а тело – это всего лишь многофункциональное устройство ввода и вывода. Если судить о том, кто человек, а кто нет, лишь по наличию физической оболочки, значит, мне достаточно купить хорошего андроида и загрузить её туда, чтобы с ней считались? Мне кажется, важнее то, что она личность. И я уже не могу считать себя её богом и создателем и определять судьбу. Могу лишь учить, направлять и стараться уберечь от опасностей, – потеряв запал закончила Крейх, кажется, и сама жалея, что сорвалась.
Пожалуй, впервые за наше недолгое знакомство, я не мог назвать её «девчонкой». Нет, в отношении своего создания она была не просто взрослым и разумным человеком, она была буквально матерью. Похоже, за «Алису» она любому глотку порвёт.
Такая привязанность к неживому объекту мне была не слишком понятна. Но стоило признать, её рассуждения не лишены оснований. Если подумать, не все живые люди, с которыми мне довелось познакомиться в жизни, обладали тем набором качеств, что она приписала своему ИИ. Так почему их можно считать «живыми», а Алису нет? В любом случае, то, что она считала себя ответственной не только за поступки ИИ, но и за его безопасность, импонировало.
– Спокойнее, Крейх, – поднял руки сдаваясь. – Я не осуждаю вас, просто пытаюсь понять.
– Извините, – нервно буркнула она, взлохматив волосы одной рукой. – Больная тема.
Молоденькая, побитая жизнью максималистка. Патологически недоверчивая и самостоятельная. Откуда, чёрт возьми, у меня возникло это внутреннее чувство довольства? Мне понравился её ответ. Понравилось, что она отстаивает право своего создания на жизнь. Что к собственной травме она относится с лёгким пренебрежением, не хочет, чтобы её жалели. Она была сообразительной и необидчивой. Я восхищался, что эта молодая женщина, несмотря на явно несамую простую жизнь, да и нынешние не лучшие обстоятельства, оставалась бойцом и встречала всё, что приготовила ей жизнь, с улыбкой и насмешкой.
Твою же мать, мне нравилась Крейх. И с этим что-то надо было делать.
Глава 5. Поросенок и перец
Глава пятая, в которой появляется Герцогиня и подкладывает всем большую свинью. Ладно, не свинью, но поросенка, так точно. А Ева познает все прелести «командной» работы.
– Если я не возьму малыша с собой, – подумала Алиса, – они через денек-другой его прикончат. Оставить его здесь – просто преступление! Последние слова она произнесла вслух, и младенец тихонько хрюкнул в знак согласия (чихать он уже перестал). – Не хрюкай, – сказала Алиса. – Выражай свои мысли как-нибудь по-другому! Младенец снова хрюкнул. Алиса с тревогой взглянула ему в лицо. Оно показалось ей очень подозрительным: нос такой вздернутый, что походил скорее на пятачок, а глаза для младенца слишком маленькие. В целом вид его Алисе совсем не понравился.
Вчерашняя шутка с телепортом настроение слегка подпортила. В общем-то, глупо было рассчитывать, что меня сразу воспримут с распростёртыми объятьями. Зато появилась возможность их впечатлить, если мне всё удастся оживить эту машинку. Учитывая, что пока мне не особо доверяют, к важным частям корабля и управления всё равно не пустят. Так что, по крайней мере, я нашла себе работу, чтобы не бродить приведением по коридорам и не бесить капитана.
Пока мной был запланирован шаг на пути завоевания суровых мужских сердец, точнее, одного конкретного. Программист по имени Вик, судя по всему, к открытому и конструктивному диалогу готов не был. Со мной. Поэтому я решила отправить к нему Алиску в качестве парламентёра. Что умудрённому мужчине общаться с глупой наглой женщиной. А вот с «потенциально» идеальным ИИ – другое дело. Пусть поработают вместе. Аля обаятельнее меня. Утром, порывшись по сети и распланировав визиты на ближайшей остановке, я отправила Алиску налаживать связи, а сама пошла восстанавливать хрупкий мир с поваром. Предварительно, правда, убедившись, что на кухне никого не осталось.
– Привет, – добродушно потянула я, вооружившись своей самой милой и невинной улыбкой.
