Значит, говорите, поиск по координатам…
Глава 25
Не знаю уж, как эта самая загадочная Марта сумела рассчитать ещё одно место, где наши миры не просто соприкасаются, а чуть-чуть пересекаются.
Так, кажется, я залезаю глубоко в теорию порталов, не зря все эти дни читала на ночь именно эту монографию. Попробую сформулировать коротко и даже ещё короче. Когда-то, когда идея множественности миров только развивалась, некто с живым воображением описал их как страницы книги. В том месте, где листы связывал общий корешок, были переходы.
Следующий теоретик пошёл дальше, он предложил в качестве зримого образа гроздь слипшихся шаров. Потом выяснилось, что шары проникают один в другой, потом – что они не трёхмерны, а многомерны… В общем, на данный момент топологическое представление о взаимопроникновении миров описывается столь сложными математическими формулами, что я их не понимаю совсем. Зато я вычитала – и это было сказано в моей монографии-перед-сном простыми человеческими словами – установлено, что пересечения могут быть разными. Одни пропускают человека или нескольких, и тогда образуются порталы. Другие же столь невелики, что через них возможно лишь протекание воздуха, воды или энергии.
Вот такой микропортал и рассчитала Марта Вензерис.
Такой микропортал мне нужно найти и закрыть.
Если математика не врала, то искомая точка находилась в Можайском районе Подмосковья. Я прикинула по карте: сто шестьдесят километров отсюда, из моего дома, до места. Два с половиной часа, ну, три, не больше. Вот завтра с утра и поеду, единственный затык – не хочется ехать одной. Неуютно как-то.
И кого использовать в качестве сопровождающего? Магов у меня тут под рукой нету, придётся пользоваться наличными ресурсами.
В задумчивости я перелистала записную книжку.
Сотрудники, коллеги и подчинённые. Список длинный, очень длинный; если искать врача, так любую специальность найдёшь, но насчёт прикрыть спину к ним не обратишься.
Друзья и подруги. Увы, этот перечень прискорбно короток; иных уж нет, а те далече. Ближайшая когда-то подруга Инка перебралась в Новую Зеландию, Майя – в Израиль, Саня и Сергей – в Штаты… Кое-кто остался и в Москве, но тащить эту публику с собой в неизвестность я не рискну, это уже не близкие люди. Отрастили кто живот, кто лысину, кто счёт в банке, раз в году кидают лайк какому-нибудь посту в Фейсбуке да на день рождения присылают букет. Виртуальный.
Бывшие мужья и какие-никакие родственники.
Бывшие мужья, хм. Числом три штуки.
Почему бы нет? В конце концов, когда требуются медицинские услуги, они звонят мне в любое время дня и ночи! Та-ак… Кого же осчастливить, Кирилла, Алексея или Антона?
Телефон просто сам прыгает мне в руку, и лишь мгновение спустя я понимаю: так и было. Я призвала предмет, лежащий на столе в трёх метрах от меня. Магически призвала, на автомате, просто отключившись от действительности. А дальше что будет? Во время операций инструменты будут левитировать мне в руки?
Вот интересно станет жить, когда я вернусь…
Долгие гудки. Пятый, шестой, седьмой… Наконец недовольный мужской голос откликнулся:
– Алло, слушаю вас!
– Антон, добрый вечер.
Бывший муж долго молчал, потом откашлялся и переспросил:
– Катя? Ты?
– А что, номер не определился?
– Нет… Что-то случилось?
– Ничего не случилось, – успокоила я его. – Всё просто отлично. Мне нужна твоя помощь… мужская.
– Хорошо, не вопрос. Когда?
Ах ты зайка моя!
– Завтра с утра. Мне нужно найти одно место в Подмосковье по имеющимся координатам и посмотреть, что там сейчас делается.
– Хм… Даже не стану спрашивать, что ты будешь искать, – Антон задумался так глубоко, что я, кажется, услышала скрип колёсиков в мозгу. – Вообще-то у меня на завтрашнее утро кое-что намечено…
– Если нет, значит, нет.
Я уже готова была отключиться, но услышала вдруг:
– Во сколько и где?
– Я за тобой заеду в восемь утра. И вот что… не знаю, что там творится, в этой точке пространства, но сам понимаешь, в середине марта в Подмосковье грязь везде.
– Понятно, – Антон хмыкнул. – Ты умеешь нашептать самое соблазнительное! Пойду искать резиновые сапоги и старые джинсы.
Кукушка в кухонных часах сообщила, что уже семь вечера. Вот чёрт, чуть не забыла, надо позвонить в Пироговку и узнать, как там Лидочка.
– Сан Саныч?
– А, Катерина Михайловна! – голос у заведующего травмой был усталый, но не злой. – В порядке твоя протеже, даже сотрясения нет. Полежит пару дней, проколем от давления и обследуем, раз уж попалась, и домой.
– Спасибо, дорогой! Я завтра во второй половине дня подъеду посмотреть на неё, ты будешь? Поговорить хочу.
– Буду, конечно.
Слово «конечно» не являлось преувеличением: мой сокурсник на работе иной раз и ночевал безо всякого дежурства. Ну, так и отделение его считалось лучшим в Москве не по официальным показателям, которым все мы знаем цену, а среди своих, по гамбургскому счёту.
Что же, осталось отыскать всё то, что я завтра надену, и лечь спать пораньше. Чтобы быть у Антона на Песчаной в восемь, из дому надо выехать в половине седьмого.
Глава 26
Магический вестник упал в руки Анндаранэ за обедом.
– Вы позволите мне проверить, что это, кирэ? – спросила Иллонэ ап’Дорандаль Висти, протягивая руку за письмом.
– Нет, не позволю, – ответила девочка. – Это личная переписка, и я не помню, чтобы вам было дано разрешение её читать.
– Но… – попыталась возразить арданэ, однако наследница уже вставала из-за стола.
– Луинэ, прошу вас, проводите меня в кабинет. Иллонэ, а вас я попрошу передать мою благодарность повару, всё было очень вкусно сегодня.
Оставляя за спиной возмущённый возглас ап’Дорандаль Висти и шепотки остальных приближённых, Анндаранэ быстрым шагом вышла из столовой; по пятам за ней торопилась самая младшая из арданэс, почти подруга, Луинэ ап’Герос Кантони.
– Вот что ей от меня надо? – возмущённо спросила наследница, захлопывая дверь своего кабинета. – Не могу дождаться, когда мама вернётся и заберёт от меня этот курятник.
– Они все стараются заработать очки. Вдруг через несколько дней ты станешь Правительницей? – пожала плечами арданэ.
– Если я стану Правительницей, то второе, что сделаю – сокращу двор наполовину! – Андаранэ плюхнулась в кресло и нахмурилась. – Надеюсь, что не стану, они ведь должны вернуться, правда?
На последней фразе голос её невольно дрогнул.
