– Лен! – рассердился Верещагин. – Не тупи! В каком году Сокольский отправился в последнюю экспедицию, и куда?
– Понятия не имею, – чистосердечно призналась она. – А в каком?
– В сорок шестом. А Наталья Константиновна Снигирёва умерла семью годами раньше, в две тысячи сто тридцать девятом, пятнадцатого июля. Скончалась скоропостижно, никто этого не ожидал. Потеряла сознание в той самой оранжерее, где росли розы, упала и ударилась головой, а искать её стали только к ужину. Ну, и уже не откачали.
– Внезапная смерть здорового человека, хм… Отчего она потеряла сознание?
– Судя по газетам – скакнуло давление. До медицинских архивов я не добрался, как ты понимаешь, времени не было.
– Ладно, а дальше что?
– А дальше жизнь пошла своим чередом. До какого-то момента. По прошествии полугода Сокольский принял наследство, а Виталий Снигирёв подписал обязательство выполнить условия завещания. Во-первых, продолжать селекционную работу, для чего нанять садовников, на это была оставлена отдельная сумма. Во-вторых, исследовать возможности культивирования плантации трюфелей в дубовой роще…
– Ага, и один из недавних покупателей явно об этом знал! Как там его… Котов! Который проигрался в клубе «Грифон».
– Именно. А ведь об этих перспективах во всеуслышание не объявлялось, Наталья Константиновна только предполагала, что это возможно, почему и говорила об исследованиях. Зато о другом свойстве тамошней земли она знала очень хорошо… – тут Алекс искушающе замолчал, заставляя собеседницу застонать от нетерпения.
– Ну?
– Луга. Принадлежащие Снигирёвым заливные луга. При соблюдении некоторых условий на них растёт совершенно особая трава, идеально подходящая скаковым лошадям. Дающая увеличение выносливости, скорости, продолжительности активной жизни примерно на двадцать процентов.
Тут Лена присвистнула.
– И лугами Котов тоже интересовался! Ой, какая интересная фигура получается! Так, погоди, а при чём тут Сокольский?
– При том, что он честно проследил за тем, как Виталий Снигирёв выполняет обязательства по завещанию, решил, что всё прекрасно, и отправился в новый поход. Из которого не вернулся. А Виталий занимался лугами, ездил на ипподром…
– И стал играть!
– Именно! Где-то в промежутке между смертью тётушки в тридцать девятом и отъездом Сокольского он женился на девице из рода Низовцевых. Появился Вадим, матушка его умерла родами, а отец стал завсегдатаем ипподрома. К лошадкам добавились карты, так что к третьему совершеннолетию вашего заказчика, когда ему должны были рассказать подробности об имении и условиях завещания, Виталий уже стал запойным игроком и ничем, кроме зелёного сукна и беговой дорожки, не интересовался.
– Да-а… История. Как ты всё это раздобыл?
– Прочёл текст завещания, сопоставил даты, и полез читать газеты и изучать архивы. Вот встретить бы того, кто загрузил всё это в компьютеры – честное слово, руку бы пожал и до земли поклонился! За два часа по ключевым словам нашёл. Может и не всё, но главное!
– Ты герой и гигант, – голос у Елены дрогнул. – Без тебя мы бы пропали, как булька на воде.
– Да ладно!
Оба помолчали – Лена от полноты чувств, Алекс оттого, что устал говорить. Наконец она произнесла задумчиво:
– Вот было у меня предположение, что дело в земле… Поверишь, я даже пробы взяла! Как только отсюда вырвемся, съезжу в лабораторию и попрошу провести все мыслимые анализы.
– Разумно, – одобрил Верещагин. – Когда вы сможете вернуться?
– Думаю, завтра. Сегодня стража к нам пробралась, да и погода вроде налаживается.
– Отлично. Что там эта подозрительная смерть, есть новости?
Лена открыла было рот, чтобы поделиться некоторыми сомнениями, но тут в коридор вышли из столовой Марков и Наталья Петровна, со второго этажа спустилась супруга адвоката с подносом, и разговаривать стало решительно невозможно.
– Я тебе попозже наберу, – сказала Лена и оборвала связь.
– Доедать будешь? – сердито спросила экономка. – Убежала, ни тебе спасибо, ни извините…
– Буду! Спасибо! – чмокнув растерявшуюся женщину в щёку, она вернулась к тарелке, в несколько приёмов проглотила котлеты и картошку и повернулась ко всё ещё смакующим калганную Вадиму и Андрею. – Есть разговор, пошли в кабинет.
– Да я отдохнуть хотел… – растерянно развёл руками хозяин дома.
– Отдыхать будешь, когда мы уедем, – отрезала Елена. – Идём. Наталья Петровна, пожалуйста, найдите старшего инспектора Коваля и передайте, что я хочу с ним поговорить через полчаса. Буду ждать его в кабинете Вадима Витальевича.
Что удивительно – суровая домоправительница ни словом не возразила против этого приказа, только кивнула.
В кабинете она приоткрыла окно и, достав коммуникатор, набрала номер Алекса.
– Сейчас можешь отправить текст?
– Да, через минуту у тебя будет.
И в самом деле, почти сразу же в оконную щель сместе с порывом холодного ветра влетел магвестник.
Вадим, потоптавшись у порога, поёжился, быстро прошёл к окну и захлопнул створку.
– Что-то важное? – спросил он с любопытством.
– Более чем… – Лена раскрыла письмо, пробежала взглядом текст и, удовлетворённо кивнув, передала его Андрею.
Сама же села напротив хозяина дома и спросила:
– Что ты знаешь о том, как твой отец унаследовал это поместье?
– Ну, от тётушки своей, Натальи Константиновны. Сестры моего деда. Это давно было, ещё до моего рождения.
– Я не спросила, от кого и когда. Я спросила – как?
– По завещанию, как ещё-то?
– Ты завещание видел? Читал? Хотя бы содержание знаешь?
– Нет, а зачем? Двоюродная бабка умерла уже давно, лет пятьдесят назад. Отец всё унаследовал, я после его смерти получил. Да он сюда и не ездил никогда, я всем занимался… ну, лет с двадцати точно. Сам, конечно, не пахал и урожай не собирал, но садовников нанимал, с арендаторами дело имел, и вообще…
– Лена права, – сказал Андрей, дочитавший текст. – Завещание было не простое, а с условием, и условие это должно быть исполнено в течение пятидесяти лет после смерти Натальи Константиновны. А прошло… Лена, сколько?
– Сорок семь лет. Через три года ты имеешь шанс лишиться и поместья, и всего, что Виталий Дмитриевич получил – там ведь был и счет, и ещё что-то?
– Ну да… – Вадим смотрел в одну точку, казалось, слышно было, как в мозгу у него вертятся зубчатые колёсики, цепляясь одно за другое. – Поместье, деньги, авторские права на книги и выплаты по патентам. Только деньги отец давно все растратил… Погоди! Но если этот… – встрепенулся он, ища что-то в тексте завещания. – Вот, Сокольский, душеприказчик, если он пропал в экспедиции и не контролировал исполнение распоряжений, значит, мы не виноваты? Должен же был какой-то нотариус, адвокат, не знаю кто, проверять?
