В дверь постучали. Я быстро вытерла лицо и открыла.
— Рита, примите ванну или душ. Вот халат, он мой, но я его буквально снял после стирки с этой штуки… где сушат. И полотенце. Пожалуйста.
Смущённо поблагодарив Брандта, я взяла вещи и тут же поняла, что у меня, конечно же, нет с собой ничего, что бы я могла надеть после купания. Только халат Вальтера? Что ж…
По ощущениям я простояла в чужом душе неприлично долго, наслаждаясь тёплыми струями воды и спокойствием, словно дома. Весь кошмар вечера остался позади, я в безопасности, не нужно шнырять по тенистым дворам или сидеть на жёстком протёртом диване в аптеке.
На полках ванной комнаты располагался скудный мужской набор: бритвенные принадлежности, кремы, гели для душа, пара бутылок шампуня. Если здесь действительно бывает Дора, она очень скромна в уходе.
Выбравшись из ванной, я надела огромный тёмно-синий халат Вальтера, который оказался мне до самых пяток. Запахнула его, как следует, и затянула туго на поясе, чтобы он крепко сидел на талии и не раскрывался.
Своё скромное белое бельишко я постирала прямо под краном и чуть не спрятала в кармане.
Что ты делаешь?
Здравый смысл победил страх того, что — о, боже! — взрослый мужчина увидит женское бельё у себя в ванной. Видел он, наверное, их тут и не раз, мои он даже не заметит.
Открыв дверь, я осторожно выглянула в коридор. Вальтер, похоже, уснул, пока я плескалась. Ни в небольшой гостиной, ни на кухне Брандта не было.
Раньше, когда я пыталась представить себе, как живёт господин Брандт, мне рисовалась огромная квартира в стиле «хай-тек», бездушном и дорогом, но снова мои ожидания обернулись не той реальностью.
От ванной комнаты просматривались большая прихожая и гостиная. Если в наших жилищах мебель липнет к стенам, у Вальтера даже в крохотной кухне столик, окружённый стульями, располагался в центре. Большой диван в гостиной, который в разложенном виде и с мятым бельём сначала привёл меня в смятение. Я представила, как Вальтер, уставший от суетного дня в офисе, поездок по городу, спал, ничего не подозревая. Раздался звонок.
Хотел ли он брать трубку, когда экран выдал моё имя?
Я осторожно ступила на пород гостиной. Стены светло бежевые с тремя огромными картинами. Абстрактные изображения в спокойных пастельных тонах вкупе с напольными жёлтыми светильниками наполняли комнату ещё большим уютом. Рабочее место у окна и два деревянных стеллажа по обе стороны: один заполнен книгами и, кажется, дисками, а второй — рабочими материалами.
В полном одиночестве в чужой квартире мне становилось не по себе, какой бы уютной она ни была. Я села в кухне ждать появления господина Брандта. Проверила сообщения на телефоне. К счастью, мне никто не звонил и не писал.
— Извините, что оставил. Не стал тревожить вас в ванной, — Вальтер наконец-то вернулся. — Снова был в аптеке и заглянул в магазин. Решил, что хорошее успокоительное и сладости — то, что сейчас нужно. Какой роскошный халат! Неужели мой? Выглядит, как вечернее платье.
— Ну, не смущайте! — мне показалось, что я слишком звонко рассмеялась и кокетливо посмотрела на него, а Брандт выглядел довольным от того, что я окончательно расслабилась.
Он достал коробку с пирожными, упаковку с успокоительным. Я молча следила за его движениями. Впервые между нами появилось небывалое раньше напряжение. Напряжение, ещё большее, чем тогда перед тяжёлой поездкой к Лаврецким. Теперь чудилось, в любую паузу у нас появляется большой шанс переступить очередную черту, а мне, хуже того, — открыться ему после пережитого стресса.
Вальтер совсем недавно шаровой молнией ворвался в мою жизнь, покрошил весь мир внутри и снаружи, искромсал моё бедное маленькое сердечко, а сейчас я у него в квартире, скрываюсь от неведомых ему напастей, нелепого скандала чужих людей. Вокруг тепло, спокойствие и надёжность. Он такой заботливый и настороженный. Но не нужно, не нужно было звонить ему!
Чувствует ли он то же самое, что и я, прямо сейчас? Стоит нам коснуться друг друга, хоть нечаянно, и мир никогда не будет прежним для нас обоих. Так далеко офис, дела, все-все коллеги, эта кухня, такая маленькая, а его диван такой большой и уютный. Место, где я могла бы испытать самые сладкие, самые желанные минуты в своей жизни.
— Спасибо за заботу, но я, пожалуй, откажусь от вкусностей, — вздохнула я, посмотрев на маленькие пирожные, которые выглядели в моих глазах огромными. — Знаете, когда волнуюсь, не хочется ничего есть совсем. После такого вечера, аппетит ещё не скоро придёт. Лучше я выпью лекарство.
Вальтер без лишних слов подал мне воды и распаковал бутылёк с раствором, внимательно изучив применение. Заметил ли он, как жадно я слежу за каждым его движением?
— Только десять капель, — доверительно сказал он и поставил упаковку на стол. — Я пока постелю вам на диване.
— Где будете спать вы? — обеспокоенно спросила я, озираясь по сторонам.
— Здесь на полу много места, — улыбнулся он и вышел из кухни. На пути в гостиную он зашёл в ванную. Замерев со стаканом в руке, я нетерпеливо ждала, когда он выйдет оттуда.
Хлопнула дверь ванной комнаты.
Крепко сжатые губы, он, улыбаясь уголком губ, едва встретился со мной взглядом и сразу же отвёл — Вальтер и до этого понимал, что под его огромным халатом только моё тело безо всяких ненужных мелочей, а теперь… Я быстро опустила голову, сделав вид, что снова читаю инструкцию к седативному.
Вечно сидеть на кухне было нельзя. Глубоко вдохнув, я встала из-за стола и, ещё сильнее затянув пояс, медленно пошла в гостиную. Вальтер расстелил простыню и теперь доставал из шкафа пухлое одеяло. Я села на самый краешек дивана и крепко сложила руки на талии, держась за широкий пояс.
— Доброй ночи, Рита! — он сгрёб в руки другое одеяло и декоративную подушку. — Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь.
Господин Брандт напоследок внимательно посмотрел на меня, выключил верхний свет и ушёл на кухню. Я слышала, как он устраивается на новом месте для ночлега. Погасив настольную лампу, я легла, не снимая халат. Укрылась плотно одеялом и свернулась калачиком.
Дверь в гостиной была открыта, и я видела, что Вальтер почему-то ещё не спит — на кухне горел свет. В попытках расслабиться и провалиться в сон я крепко зажмурилась. Почему же успокоительное не действует. А ну, работайте, капельки, работайте! Но вместо покоя и сна меня одолела жажда. С обеда я не пила ничего, кроме двух рюмок коньяка поздним вечером и полстакана воды с лекарством недавно. Горло пересохло, я сглатывала, облизывая сухие губы, не решаясь подняться и пойти к господину Брандту с простой просьбой.
Вальтер же сам сказал, не бойтесь тревожить…
На бежевом полу кухни у окна лежало сложенное вдвое тёмно-синее одеяло, а на нём небольшая диванная подушка. Вальтер читал за столом, на котором в беспорядке лежали ещё какие-то документы с маркированными строчками. Увидев меня и мой растерянный взгляд на аскетичную лежанку, он поспешил успокоить:
