Только Матиас открыл дверь и переступил порог, как я заметила, что он уходит с пустыми руками.
— Ты забыл книгу! — встрепенулась я. — Сейчас.
Я быстро принесла из кухни то, зачем он собственно приходил.
— Что-то важное? О чём она?
— О чём книга? — он чуть нахмурился и провёл рукой по лбу. — Так, по работе. Ничего интересного. Спасибо! Увидимся в офисе.
Наконец-то Фогель ушёл. Я поскорее убрала с глаз его кружку и пыталась вернуться к слушанию, но никак не могла сосредоточиться. То я постоянно отвлекалась от диктора, то он вдруг начинал проговаривать текст голосом Матиаса, и внимание снова рассеивалось.
Видимо, занятию сегодня не бывать.
Глава 38. Проницательный Макс
Мы идём через парк. Вечер, солнце ушло, но напоминает о себе тёплым светом из-за горизонта. Хочется сесть на скамейку и молча посидеть, но на улице холодно. Если бы мне хотелось просто побыть с ним, я бы позвала его в кафе, но не хочется быть там, где много людей. Где они о чём-то говорят, где они громко смеются, где они тоже счастливы.
И где нас могут увидеть.
Я хочу остановиться в парке. Сесть к нему на колени и целовать. Прижаться и почувствовать самое приятное из приятных напряжение. Смотреть в глаза, снова целовать, а потом быстро встать и одним лишь озорным взглядом пригласить домой.
Матиас всё понимает и похотливо смотрит на меня через линзы очков в чёрной оправе. Они так нравятся мне, он выглядит стильно, держится, как всегда, высокомерно и неприступно. Но только я могу очаровать его и подвести к самому краю…
Ой.
Противное ощущение реальности приснившегося словно отвесило мне звонкую пощёчину, как только я открыла глаза. Всего лишь приснившегося, но щёки горели.
— Вальтер, — вслух сказала я по привычке с немецким акцентом и вся сжалась от стыда.
Это просто сон.
Впереди ждал рабочий день и офис, где есть Фогель-младший.
Забыть, забыть!
Как жаль, что нет времени хоть чуть-чуть поваляться в кровати, а лучше — уснуть, пусть на двадцать минуток, но увидеть что-то другое и перебить предыдущий кошмар.
Всю дорогу до работы меня не отпускало замешательство от увиденного и пережитого во сне. Я боялась признаться — мне было так мерзко — но возбуждение от сновидения преследовало очень долго. С ужасом я сдалась ощущениям, мне хотелось бы продолжения. Естественного окончания в руках Матиаса. Да хоть в том парке!
Покой пришёл с мыслями: мой вины здесь нет — это мой перегруженный работой мозг подкинул такую нелепицу под утро. Или просто шалит нерастраченная энергия, кипят бедные мои переспевшие гормоны. Плюс ещё и неожиданный визит Матиаса накануне.
Через полчаса я увижу Фогеля, и всё встанет на свои места — мы просто коллеги, между нами в реальном мире ничего не случилось и случиться не может. Мы даже с ним не общаемся! Гораздо сложнее сегодня смотреть в глаза Доре.
Да что за чушь?!
Как назло героя моего постыдного сна в офисе не оказалось — уехал по делам на целый день в другую компанию. Но в кабинете меня встретили задумчивая Лена и озабоченная новым проектом Дора. Вот кто с лёгкостью выбьет все беспочвенные волнения!
Дела затянули с самого утра, предчувствие не обмануло. Многие дела.
Пусть их будет больше. Всё время до приезда Вальтера.
Дни тянулись и тянулись. По вечерам я постоянно сидела дома. Лола, как назло, уехала в деревню готовиться к скорому экзамену и дописывать работу.
Когда звонил Брандт, я старалась не жаловаться, как мне скучно и грустно. Рисовала перед ним планы пойти в кино, на выставку и ещё куда-то, заведомо обманывая. Потом ругала себя: зачем я создаю образ занятой барышни? В следующий раз, если он будет интересоваться впечатлениями от выдуманных занятий, опять придётся врать?
Макс в последнее время ходил угрюмый, я старалась не лезть к нему. Осторожно что-то выспрашивала про текущие задачи. Мы также вместе ходили в кафе, но в те дни, когда в офисе целый день работал Матиас, я не подходила к Зенфу.
Мы продолжали наши занятия немецким и встречались для уроков дважды в неделю по старой договорённости. Обычно в обеденный перерыв или оставались после работы. Иногда один урок пропадал из-за его или моей занятости, и мы перекидывали встречу на выходные. Тогда Макс приглашал и привозил меня к себе домой.
Его квартира с порога удивила чистотой, опрятностью и порядком во всём. Я ожидала увидеть макароны вперемешку с одеждой, бумагами, дисками.
Прости, Макс!
Над его домашним рабочим столом висели два постера с фильмами «Контакт» и «Начало». Услышав, что я никогда их не смотрела, он разочарованно покачал головой и произнёс фразу, ставшую для меня спутником, а скорее диагнозом: «Ну ты и тьма египетская!»
Над плакатами меня больше заинтересовали две книжные полки, которые блестели корешками именами тогда неизвестных мне Кларка и Воннегута. У Вальтера легко соседствовали Уэлш, Манн Достоевский.
Мне сразу вспомнилось, как я пыталась научить Брандта выговаривать замечательное русское слово nadryw. Давалось непросто.
— Нат-риф-ф-ф, — старался немец в один из обеденных перерывов.
— Над-рыыыв-в, — выговаривала я, растягивая уголки губ.
— О-о-о, эта волшебная буква «ы», — Зенф застал нас тогда за любопытным занятием и тоже присоединился к непростому заданию.
Когда я впервые оказалась у Макса, он сказал, в ответ на мой глупый вопрос, его ли это квартира или он снимает, что это — наследство родителей. Сейчас они отстроили большой дом за городом, потому что «матушка развела слишком много зелёных друзей, а отец верно понял симптомы — пора к земле». Тогда Зенф уже давно снимал однушку в том же районе, но как только родители обосновались за городом, уговорили его вернуться в родные стены. И теперь с каждым годом Макс боялся обнаружить у себя тяготение к «зелёным друзьям» — как бы не пришлось снова менять место жительства.
Бывало, что в выходные он кутил все дни. Героинями его загулов, как я могла определить, были, в основном, брюнетки, либо одна и та же брюнетка. Её отличал довольно странный вкус к украшениям: то браслетики с деревянными крошечными клубничками, то ещё какая умилительная мелочь.
Мы никогда не обсуждали личную жизнь друг друга, и я никогда не смела спрашивать, как он провёл выходные но, бывало, находила следы пребывания брюнетки в его квартире: то длинный чёрный волос на подлокотнике дивана, то расчёска, то резинка для волос в ванной комнате, куда я заходила вымыть руки перед непременным чаепитием.
Сначала меня совсем не интересовало, с кем Макс проводит свободные дни и ночи, но чем больше мы общались, тем больше я ревновала нового друга. Забытый незнакомкой браслетик могла с лёгкостью подпортить мне настроение.
