– Не глупи, Лана. Я не стану на тебя набрасываться. Открой дверь, тебе принесли ужин. Творог с твоими любимыми фруктами, рисовый хлеб и зеленое яблоко.
Черт… В последнее время я ужинаю только так. Откуда Амиру известно так много?! Пытаюсь понять…
Ответ находится на поверхности!
На дверце моего холодильника расписано меню.
Неужели…
– Ты залез в мою квартиру?
– Разумеется, я сам не стал этого делать! – отвечает с достоинством. – С этой задачей прекрасно справились мои люди.
– Да уж.
– Открой дверь. Поужинаешь.
– Вдруг я поужинала на даче бывшего?
– О нет, ты лишь кромсала салаты, колбасу, сыр и фрукты, сервировала столы. Но точно не съела ни кусочка.
– Откуда ты знаешь? – настораживаюсь.
– У твоего мужа в некоторых комнатах установлено видеонаблюдение, которое очень легко взломать.
Вот это подготовка… Я была «под колпаком» все это время!
Мороз по коже.
На что я надеялась, «спрятавшись» на даче Юры?!
– Пообещай, что ты меня не тронешь.
– Не могу! – веселится Анваров. – Я буду тебя трогать. Контакт неизбежен. Я хочу чувствовать своего Тагира. Приходится делать это через тебя.
– Ах, ты про это. Я про другое. Про наказания.
Звучит изумленный кашель.
– Какие наказания? – голос Анварова становится хриплым.
У меня от его интонаций по коже бегут мурашки и некстати заостряются соски. Набрасываю на плечи простынь. Должно быть, замерзла…
– Раисова? – нетерпеливо стучит. – О каких наказаниях ты говоришь?
– Боже, я не знаю! Юра мне всякие ужасы про тебя наговорил! К тому же я сама кое-что слышала! Ты подтвердил слухи запугиваниями. Я тебя боюсь…
– Не бойся, – мурлыкает удовлетворенно.
Со снисхождением, как тигр, трогающий громадной лапой глупую мышку.
– Я тебя не буду обижать. Пороть не стану.
Вопреки его обещаниям, мозг выдает картинку, как Анваров отвешивает мне звонкие шлепки по попке своей сильной, крепкой ладонью!
Уф-ф-ф…
Теперь мне стало слишком жарко под простыней.
– Ты же вынашиваешь моего Тагира. Поэтому я не стану тебе вредить. Стрессы тоже губительны, ты это и сама понимаешь. Поэтому давай сойдемся на том, что сегодняшний стресс был первым и последним, а потом…
– Что потом?!
Сама не заметила, как подошла к двери, и прижимаюсь к ней щекой, дрожу непонятно почему. Меня бросает в лихорадку.
– Мы найдем общий язык, Лана. Открой чертову дверь. Не вынуждай меня пускать в ход другие методы плохого парня.
– То есть сейчас ты хороший.
– Очень.
Почему я ему не верю?!
Но есть ли у меня другой выход…
– Хорошо.
Отщелкиваю замок и отхожу от двери. Снова ловлю себя на том, что взбудоражена и выгляжу как после пробежки. Не знаю, куда себя деть и сажусь на кровать, сложив руки на коленях. Потом вскакиваю и отхожу к большому комоду. Опираюсь на него в поисках поддержки.
Сначала открывается дверь, в проеме появляется Анваров с подносом в руках. Опускает поднос на невысокий столик и подкатывает его к кровати, оставив свободное место.
– Иди ужинать, Лана, – приглашает.
Подхожу по сантиметру, чувствуя себя неуютно под прицельным взглядом Амира.
– Ты замерзла? – спрашивает небрежно. – Соски торчат, как бусинки.
– Да, я замерзла! – краснею, снова стыдливо прикрываясь простыней. – У тебя здесь стоит кондиционер?
– Стоит, но сейчас он выключен. Я могу попросить прислугу, тебе принесут более теплую пижаму. Из твоей комнаты, – делает упор на слове «твоей», показывая рукой вправо. – Она находится за той дверью.
Значит, он подготовился основательно.
– У тебя очень уютная спальня и полный гардероб вещей нужного размера…
Что? Значит, он еще и шмотки мне купил?! Невероятно!
– В ванной стоят твои любимые уходовые средства.
– Только не говори, что на полочке слева стоит мой любимый корейский крем с алоэ.
– Все так. С алоэ, на полочке слева, – кивает с хищной улыбкой.
Глаза Амира становятся совсем темными, как чернильная ночь. Падаю в эти черные омуты, не зная, что лучше – пытаться не смотреть в его глаза или… просто сбежать.
– Ты маньяк.
– Я просто создал для тебя привычные условия на своей территории.
– Спасибо. Знаешь, это немного пугает.
В ответ Анваров лишь пожимает плечами.
Мол, а что такого? Выдернул меня из привычной жизни, запер в своем особняке и новость о наличии моего любимого крема преподносит с видом короля, дарующего помилование тому, кто минуту назад был приговорен к смертной казни!
– Приятного аппетита.
Однако не уходит.
Опускается в кресло.
Смотрит, как я ем.
– Ждешь, пока я освобожу твою спальню?
– И это в том числе. Ты можешь отправиться к себе. Но только после того, как проведешь эту ночь в моей постели. Как и обещала.
С этими словами Анваров поднимается во весь свой впечатляющий рост и начинает раздеваться.
Я понимаю, что сглупила, запустив его.
– Один-один, Раисова.
Отбросив в сторону рубашку, Амир хватается за ремень брюк, а я, бросив всего один взгляд в сторону мужчины, понимаю, что проигрываю.
Мужчина сложен великолепно, на его тренированный торс хочется смотреть вечность…
Мне становится не по себе. По-женски не по себе, когда рядом такой фактурный, властный и брутальный мужчина снимает брюки и демонстративно тянет вниз резинку трусов.
Я поспешно опускаю взгляд в тарелку с творогом.
– Ты же не будешь…
Голос севший.
Едва шелестит, как сухая трава.
Боже… Я горю.
Я просто не знаю, куда деть себя от стыда!
– Буду! – обрывает и добавляет многообещающе. – Я люблю спать обнаженным.
Помилуй боже!
Крепко стискиваю ноги в коленях. В памяти еще свеж тот самый порочный сон, в котором я и Анваров сплетались телами и дышали часто-часто, постанывали, дрожали от удовольствия, одного на двоих.
– Может быть, не надо? – спрашиваю едва слышно.
Анваров делает шаг ко мне, застывает напротив моего столика. Наклоняется, и, выбрав одно из зеленых яблок, вонзает в него крепкие, белоснежные зубы.
