– Вот уж не думала, что тебя такие пустяки заботят!
– Не забывай, что ты часть большой семьи.
– Ясно.
От разговора с отцом у меня разболелась голова. Он упрекает меня в том, что я молчала, потому что Амир разыграл именно такую партию, а я не знаю, как сказать, что всего несколько дней назад даже не подозревала о существовании Анварова!
– Я хочу отдохнуть, па. День выдался нелегким.
– В декрет когда? – спрашивает строго. – Срок уже подходящий!
– Уже вышла, сегодня был последний день.
С легкой подачи Анварова!
За два дня этого мужчины стало в моей жизни так много, что я не могу понять, как проходили мои дни до его появления?!
– Ты переживаешь, зайчонок, и это нормально в твоем положении.
Вздыхаю. Ох, папа, ты о настоящем положении дел даже не догадываешься. Ты увидел улыбчивого Амира, а когда он улыбается, то может продать тебе твою же собственную жизнь втридорога.
Внезапно я понимаю, что не хочу, чтобы родители и другие близкие узнали другую версию Анварова – жестокую, холодную и расчетливую.
Не хочу, чтобы они стали такой же жертвой его влиятельности и неумолимой натуры, какой жертвой стал Юрка, оказавшийся не в то время, не в том месте…
На судьбу Юрки мне плевать, но я не переживу, если Анваров катком пройдется по моим близким. У некоторых есть бизнес, свои притязания и начинания.
Конечно, в сравнении с нефтяным магнатом, бизнес моих близких кажется просто пшиком, но для них это целая жизнь, и только от моего послушания зависит, осуществятся ли их мечты.
– Па, уже довольно поздно. Я хочу отдохнуть.
– Ладно-ладно, не буду вам мешать, – усмехается, будучи уверенным, что рядом со мной находится Анваров. – Позднее еще увидимся, зайчонок. Позвони маме! – просит строгим тоном.
– Позвоню, – пообещала, с трудом проглотив ком в горле.
С мамой сложнее. Она мой обман вмиг раскусит, поймет, что я расстроена до ужаса. Поэтому с мамой я буду говорить, только когда стану уверена, что смогу удержать на лице улыбку и ни разу не всхлипнуть.
Попрощавшись с папой, я не спешу расставаться с телефоном. Кручу дорогущий смартфон в руках, всегда хотела попробовать такой, но сейчас не чувствую удовлетворения от крутой, навороченной игрушки последней модели.
Нужно сделать еще один звонок, понимаю, скрепив сердце.
Самый важный и… сложный. Я должна позвонить Анварову, пока он не рассвирепел и не причинил вред моей семье.
Он отвечает сразу же, не успев дать мне время, чтобы помариноваться в соку собственных страхов и желания бросить телефон как можно дальше.
Стук сердца оглушает. Но еще громче в голове вопят голоса страхов и сомнений.
– Врачи сказали, что я в порядке.
– И?
– Я хочу домой.
– Домой? – уточняет ровным тоном. – В какой именно дом ты хочешь попасть?
Там, где ты, едва не говорю в запале. Отсчитываю три секунды, чтобы голос не дребезжал.
– В тот, где будет расти мой сын и чувствовать себя уверенно.
– Я отправлю за тобой водителя и предупрежу персонал.
– Анваров, я знаю, что война с тобой обречена на провал и не хочу воевать. Может быть, есть вариант мирного соседства на твоей территории?!
В ответ звучит тишина. Я даже собственного дыхания не слышу, сердце в груди замерло испуганным зайцем. Отнимаю телефон от уха и смотрю на экран, решив, что звонок прервался сам по себе.
– Вариант есть, и я его тебе уже озвучил, – звучит в отдалении голос Амира.
Короткие гудки лупят по барабанным перепонкам.
Амир
Зверь жаждет крови. Даже мысль о купленном подарке пропала из головы в тот же миг, как получил звонок от Раисовой.
Думал, снова услышать колкость, но получил предложение о мире. Фальшивое, как улыбка моих врагов.
Света сорвала чеку с гранаты и швырнула ее в меня, а потом пришла с белым флагом на переговоры?!
Поздно, девочка!
Скриплю зубами, стирая их в пыль. Слишком поздно…
Не переношу перчаток, брошенных в лицо, никогда не прощаю плевки. Еще хуже воспринимаю откровенную ложь!
Поздно… Слишком поздно сдавать назад и включать кота-Леопольда с его коронной фразой: ребята, давайте жить дружно?
– Ты у меня попляшешь!
Кстати, почему она так и не сплясала?! До сих пор!
А? Почему?!
Пока автомобиль катил до клиники, я столько планов внутри себя построил, даже охренел от грандиозности своего мышления.
Вот это размах… Вот это аппетиты!
Чего там только не было…
– Где она?! – спрашиваю у медсестры, дежурящей на посту.
– Раисова у себя в палате.
– Почему не готова к выписке?! – спрашиваю строго.
– Она ничего не сказала, что за ней должны приехать.
Так-с…
Сама проворковала, что хочет домой, но сидит в палате?! Ждет, что за ней придут?
Света должна была у порога стоять! Полностью одетой, преданно-лживо заглядывая мне в глаза.
Именно такого я от нее жду после звонка. И как же мне хочется посмотреть ей в лицо, сказав, что это лишь цветочки, что я…
Пылая от негодования, сам захожу в палату.
Знаю, что сказал, мол, водителя отправлю. Но не могу допустить, чтобы мой Тагир без присмотра остался!
Дверь распахивается резко, но бесшумно. Надеюсь застать лгунью врасплох, ведь Раисова, оказывается, тоже умеет лгать и играть в показное смирение, а она…
Она спит!
Сидя в кресле.
В больничной сорочке, крепко сжимая пальцами телефон.
Кто-то собирался домой и забыл собраться?!
Злость испаряется как по волшебству.
Я был в ярости на Свету, уязвлен отказом и ударом ниже пояса, но сейчас остыл почти мгновенно, заметив выражение ее лица, перепуганное и полное сомнений даже во сне.
Ладно… В конце концов она беременна, напоминаю себе.
Повздорила немного. Или много?
Откуда мне знать, как ведут себя беременные? Она же первая, с кем я имею дело!
До недавнего времени я и не задумывался о многом, не слушал даже разговоры других. Они протекали сквозь меня, как вода сквозь пальцы, не цепляя деталями.
– Девушка остается в больнице? – спрашивает медсестра.
– Что? – хмурюсь. – Ничего подобного. Я ее забираю.
– Разбудить?
