– Доктор, спасибо вам, спасибо огромное!
– Не за что, голубчик, желаю удачи!
Матфей брел по песку, погрузившись в свои мысли. А ведь доктор-то прав! Давно пора уже повзрослеть. Вот разве серьезно он относится ко всему, что на «Увертюре» происходит? «Напишу новый рассказ, если что, перепишу» – разве это ответственно? Для членов команды это настоящая жизнь, настоящие опасности, никакого веселья. А Стакката всегда одинока, ей даже пообедать не с кем. А теперь, после ухода Диеза….
Внезапно Матфей на кого-то натолкнулся.
– Простите, задумался.
– Ничего страшного, – ответил знакомый голос и его окутал нежный аромат ромашки.
– Стакката?
Девушка пронзительно смотрела ему в глаза.
– Послушай, извини меня, наговорил глупостей. Ты права, абсолютно права, я все понимаю – управлять кораблем сложно, и ответственность огромная. Просто, не подумал о твоих чувствах. На самом деле, я думал только о себе. А ничего не рассказывал, потому что не знал, как это объяснить. Да, честно говоря, я и сам не очень понимаю.
Он взглянул в лицо Стаккате. Она по прежнему молчала, сосредоточенно глядя на него.
– Пройдемся? Я все тебе расскажу, правда, думаю, после этого ты меня выгонишь, как еще одного бесполезного пассажира.
Матфей говорил и говорил, и про свой блог, и про журнал «Сделаем явным», про Романа и доктора Иннокентия Семеновича, про Маринку – большую любовь своего друга, и про девушку своей мечты – как он описал именно ее, Стаккату. Рассказал, и появилось такое нереальное ощущение легкости, словно кто-то вдруг отключил гравитацию и он, точнее, даже не он, а они оба, воспарили в небеса.
– Я и сам не понимаю до сих пор, как и почему оказываюсь тут, каким образом возвращаюсь, и почему рассказы то исполняются, то нет. Давай, зови Арию, я при ней повторю все еще раз. Не сомневайся, она подтвердит – все это правда.
– Не стоит, знаю, что правда. Я уже и сама все узнала. Еще до твоей исповеди, – неожиданно ответила девушка.
– Узнала? От кого? Ромка?
– Ладно, – Стакката вздохнула, – откровение за откровение. После твоего ухода ко мне подошла странная пара. Господин и госпожа Фанфар.
– Родители Диеза?! Они-то здесь откуда? – Матфей замолчал, позволяя девушке продолжить.
– Они… – Стакката помолчала, подбирая правильные слова, – Диез совершенно на них не похож. Таких высокомерных людей я в жизни не встречала. Потребовали тридцать минут наедине с нашим пленником и, кроме того, доставку посылки в систему Шлягер. Я им отказала, мотивируя тем, что «Увертюра» незаконной деятельностью не занимается, пленных и контрабанду не перевозит. На это они поставили мне на вид диверсию и помощь в побеге преступников на Тонике, драку и спасательную операцию на Теноре, еще и связь с сопротивлением. Ума не приложу, откуда они все это узнали.
– Чтоооо! – Матфей не мог поверить услышанному, – у нас что, шпион на борту?
– Я тоже так подумала и даже не сомневалась, что шпион – это ты.
Матфей возмущенно хмыкнул.
– На мой молчаливый вопрос гордая леди ответила, что они знают о корабле и команде больше, чем я думаю, и о каждом из нас столько, что мне и не снилось. Они предложили сделку – ответ на один из моих вопросов в обмен на выполнение их просьбы. Я согласилась и попросила рассказать о тебе. Поначалу не поверила, да и как поверить в такое? Но эти двое знали такие подробности, что мне, признаюсь, стало страшно. «Увертюра» – пешка в какой-то крупной игре, и я не могу даже представить, в какой.
– Эх! Надо было мне раньше тебе все рассказать, тогда не пропал бы впустую твой вопрос! И что теперь будешь делать?
– Воспользуюсь твоим советом, привлеку Арию, пусть она узнает хоть что-то. Зачем-то же им понадобился наш пленник? Только вот, как устроить встречу? Нужно спрятать девушку от четы Фанфар, но при этом ей самой должно быть все хорошо видно и слышно.
– О! Вот это точно не проблема! Идем, найдем Джаза, у нас еще много работы. Одно мне только непонятно. Про Тонику и Тенор они еще могли узнать, компьютер взломать, например, с их-то деньгами, думаю, это несложно, но вот про меня, как узнали?
– Не знаю, все это становится все более и более запутанным. Думала, что когда разгадаю твою загадку, многое прояснится, но новых вопросов стало больше, а ответов…
Работа двигалась быстро. Матфей деловито руководил процессом сборки идеальной камеры для допросов, которую сам же и придумал. Ну, точнее, не он, а режиссеры какого-то сериала, но сути это не меняло. По проекту, планировалось стены сделать из стекла, но стекла необычного: изнутри оно выглядело как традиционные серые корабельные переборки, а снаружи было абсолютно прозрачным. Но как сделать так, чтобы посетители прозрачных стен не заметили? В кино-то все просто: нажимаешь на пульт, раз – и ничего не видно. Нажимаешь снова – и смотри, сколько хочешь, все, как на ладони. Удобно! Но у команды «Увертюры» такой технологии не имелось, а изобретать что-то похожее не позволяло время.
И тут у Джаза родилась гениальная идея: фальшивые раздвижные двери, как в японских домах, только с «секретом» – двойные. Когда все, кто должен, войдут внутрь, непрозрачные двери раздвигаются, а стеклянные остаются закрытыми, «гости» ничего не заметят и не догадаются, что за ними следят. Джаз, разумеется в Японии не был, технология дверей отличалась от традиционной, но главное, что идея всем понравилась.
Сначала работали втроем: Матфей, Джаз и Стакката – командор не хотела лишать отдыха остальных членов экипажа. Но Минор узнал от Диеза, которому рассказал Баритон, услышавший, в свою очередь, от Романа, которому «по большому секрету» рассказал друг-диверсант. Так, уже через час, вся команда вернулась на «Увертюру» и самоотверженно трудилась над созданием чудо-комнаты.
Утром чета Фанфар явилась на корабль строго вовремя, как договаривались. Командор опоздала секунд на 5 и удостоилась такого пренебрежительного взгляда, словно она вышла к ним в лохмотьях «бомжа». Стоило заносчивой парочке вступить на борт, как душевное состояние у всей команды сникло. И как только эти гости умудрились, не произнеся ни слова, испортить настроение всем? Стакката молчала, поджав губы. Выполнять просьбу этих людей ей очень не хотелось, но уговор есть уговор.
Пленник уже сидел в прозрачной комнате и ожидал допроса, прикованный по рукам и ногам. Родители Диеза вошли и уселись с таким видом, словно восседали не меньше, чем на троне. Шоу «за стеклом» началось, но пошло не по плану. Вместо разговоров, обмена записками, жестами или чем-то еще, все трое сидели, не шевелясь, и не издавали ни звука. Если бы не размеренное дыхание, можно было бы подумать, что их троих сфотографировали, вырезали, наклеили на картон и заменили этими копиями живых людей.
Ария ходила вокруг куба, словно голодная пантера вокруг клетки с обедом, вглядываясь в лица, пытаясь заметить хоть какой-то знак: легкое движение, мигание глаз, капельку пота – хоть что-то! Остальные не отрывались от мониторов, на которые транслировалось происходящее в комнате – идея Диеза. «На всякий случай», – так сказал тактик, он никогда не упускал возможности подстраховаться. Ровно через 30 минут, секунда в секунду, (хронометр у них в мозгах встроен, что-ли?) Фанфары синхронно кивнули, поднялись и вышли с выражением превосходства на лице. Они явно получили то, зачем приходили, только непонятно, как им это удалось. Мужчина брезгливо взглянул на Стаккату и сквозь зубы произнёс: «Посылку доставят в течение часа, инструкции принесет с собой курьер. Так уж и быть, не будем нарушать ваши планы и прерывать отпуск, но груз должен быть доставлен точно в срок». Они развернулись и с царственным видом покинули «Увертюру».
