– Ничего нас с этим мозговым штурмом не получается, – вздохнул Диез, – Синдикат мог не знать про Василия, но знать про червоточину. А история с похищением повара Барабановой вообще – бредовая.
– Не обязательно бредовая! – возмутился Матфей, – Может, им нужно было внедрить «своего» – Шаляпин прекрасно подходит. Он даже бровью не повел, когда ему сообщили, что остается, словно и так знал!
– Ну , ты сам подумай, у них что, «своего» поближе не нашлось, что ли?
– А если дело в Октавии? – неожиданно предположила Стакката.
В кают-компании повисла тишина.
– Диез, – тихо, словно боясь спугнуть возникшую догадку, спросил Матфей, – а что Ария говорит про нашего повара?
– Она от нее в восторге. Несколько раз замечала эмоции, похожие на эмоции твоей мамы, но, видимо, это свойственно женщинам твоей расы.
– О, да! Наши женщины очень эмоциональны.
– Опять же, фото твоего отца… – задумчиво произнес второй помощник.
– Далось тебе это фото! Допустим, кто-то еще мог предположить, что я вас в гости потащу, но что фотки будем смотреть, да еще в альбоме!
– Ладно, – тяжело вздохнула Стакката, – у нас слишком мало информации хоть для каких-то выводов. А лететь на Крахт-10 нужно. Вызывают только меня. Полечу на шаттле, не стоит рисковать всей командой.
– Я тебя одну не отпущу, – возразил Диез, – если мои родители связаны с Синдикатом, меня никто не тронет.
– А если нет, то у них появится отменный заложник! Вполне вероятно, на то и расчет. Ладно, отложим пока – до общего сбора еще сорок минут, есть время подумать. Может, Василий что-то предложит дельное.
– Знаешь, мне даже думать об этом больно, не то, что вслух произносить, – тихо сказал Матфей, – но одной тебе ехать нельзя, и с Диезом нельзя. А вот Шаляпин – самое то!
Второй помощник расхохотался:
– Хочешь сказать, тебе его не будет жалко, если он падет смертью храбрых, защищая командора?
Матфей даже раскраснелся от возмущения и, не желая продолжать неприятный разговор, перевел тему:
– Шестого на общую встречу приглашать? Он рвется в команду. Ария и Василий в нем уверены.
– Ну, если они уверены, я не против. Тем более, с учетом того, что он про Синдикат рассказал, теплый прием у бывшего работодателя ему точно не светит.
***
После упоминания «Крахт-10» Шаляпин слушал обсуждение вполуха, то и дело проваливаясь в свои мысли. Никогда еще он не чувствовал себя настолько гадко! И все дело было в этом планетоиде со сложно-произносимым названием. Семь часов назад Валентин получил новое указание от своей таинственной заказчицы: «Сделать все возможное, чтобы командор Стакката непременно прибыла на Крахт-10». Опыт предыдущих заданий под прикрытием подсказывал – планетоида девушка уже не покинет, по крайней мере, живой, здоровой и свободной. Шестой, похоже, придерживался того же мнения, судя по эмоциональным репликам бывшего синдикатовца. Все внутреннее существо Валентина восставало против: эти дети никак не похожи на тех преступников, с которыми он встречался раньше. И какой же нужно быть падалью, чтобы собственными руками передать их в лапы шайке отморозков! Он не из тех, кто бездумно выполняет приказы – это раз. А вот и два – откуда у заказчицы возникло сомнение в том, что «Увертюра» полетит на Крахт-10? Все тот же стукач, что и с гранатами? Первый порыв – прервать совещание и все рассказать Стаккате он сдержал. Тут нужно действовать хитрее.
– …поэтому я лечу на шаттле, в сопровождении Шаляпина. Все свободны. Валентин, задержитесь, обсудим подробности.
Команда понуро покинула кают-компанию. Остались только Диез и этот блогер, будь он неладен! Шаляпину понадобилась пара секунд, чтобы принять решение…
Он шумно выдохнул и сказал:
– Командор, мы можем поговорить наедине?
– Наедине вы уже говорили, – усмехнулся Диез, – все мы знаем, что из этого вышло.
– На этот раз – никаких коварств, – не отреагировал на подколку Валентин, – у меня есть важная информация, и не хотелось бы…
– Матфею и Диезу я доверяю как себе. Говори, если есть, что сказать.
Шаляпин задумчиво постучал указательным пальцем по столу, глубоко вздохнул.
– Я согласен с Шестым, ничего другого, кроме плена, тебя не ждет на Крахте-10.
– Какой смысл меня пленить? Я никто, через меня ни на кого невозможно надавить.
– Так уж и ни на кого?
Диез и Стакката синхронно повернули головы в сторону Матфея.
– Ха, – усмехнулся Шаляпин, – то-то я … «Золотой ребенок», значит? Ну-ну, все правильно, чтобы такие должности заслужить нужно или кровь пролить не в одном бою, или с серебряной ложкой в заду родиться!
– Слушай, Шаляпин, заткнись, да! Нет у меня никакой ложки, и мне плевать, чей я там сын, понял? Или тебе как-то подоходчивей объяснить? – Матфей подскочил, едва сдерживая желание наброситься на детектива.
– Да ладно, ладно, успокойся, – примирительно поднял руки Валентин, – не хочешь семейкой прикрываться – уважаю. Все понял, вопрос снят. Серьезно, не повторится, я для себя выводы сделал. Теперь по делу.
Шаляпин рассказал присутствующим о подстроенной встрече с будущей заказчицей, о командировке в космос, похищении случайно оказавшейся не в том месте Октавии и чуть не сорвавшейся операции по ее спасению. Не постеснялся он рассказать о своем видении с щупальцами и совершенно другой версии того же, поведанной самой спасенной, о Крахте-10 и причинах, побудивших его на не свойственные ему откровения.
– А как выглядит эта заказчица? – прервал повисшую паузу Диез.
Шаляпин описал женщину.
– Э… Странно как-то, на Ларису Михайловну слишком смахивает.
– Да, и на мою нанимательницу, – с тревогой добавила Стакатта.
– Смотри, это она? – Матфей нашел в телефоне фотографию главного редактора журнала «Сделаем явным» и протянул Шаляпину.
– Да, – уверенно ответил он.
– Это точно она, – добавила командор.
– Ну, теперь хоть какие-то части головоломки встали на свои места, – сказал довольный Диез, – но все-таки не складывается общей картины, не хочется верить, что «Увертюра» – корабль Синдиката.
– Меня гораздо больше волнует предатель, – сквозь зубы процедил Шаляпин.
– А мне Октавия сразу показалась подозрительной, – сказала командор.
– Стакката, не впадай в паранойю! Октавия может быть, на самом деле, случайной жертвой, – вступился за повара Матфей.
– Женщина с щупальцами? Отчаянно желающая остаться на корабле?
– Щупальца – это только по версии Шаляпина, – возразил он ей в ответ.
Валентин лишь развел руками.
– Октавия последняя, на кого бы я подумал, – покачал головой Диез, – про гранаты она знать не могла. А вот щупальца, если есть, могли бы объяснить ее желание остаться на корабле. Судя по всему, Земля – не родная планета нашего повара. Все остальные под подозрением. Учитывая, что произошло с Шестым, я бы даже себя со счетов не снимал.
