– Ария точно не метаморф, мы чувствуем друг друга.
– Таким способом мы предателя не найдем, – уверенно сказала Стакката, – домыслы ни к чему не приведут. Скажите, Октавия, если вы так берегли Матфея, как случилось, что он оказался в самом сердце Синдиката – на Теноре?
– Вы умница! Не зря сразу мне понравились. – женщина лучезарно улыбнулась. Нужно было аккуратно вводить Матфея в дела семьи. Я предложила простую операцию на Тонике. Все было продумано, ваш десант тайно прикрывала наша группа. Когда спасение пошло не по плану, предположили, что на борту агент Синдиката. Мы знали, что Тенор под властью Синдиката, догадывались, что там одна из главных их баз. Не буду вдаваться в подробности, у правящих свои планы на эту планету. Против полета наследника на Тенор выступали многие – это было слишком опасно. И все же рискнули. Ильдар лично следил за ситуацией и в любую секунду был готов прийти на помощь.
– Постойте, а как же тот самый хваленый барьер? – усомнился Шаляпин.
Октавия снова улыбнулась, но в этот раз воздержалась от похвалы. Она пояснила:
– Между совмещающими реальности существует особая связь, которой не может помешать барьер. Очень похожая на связь грибоидов, но слабее. Вероятно, Синдикат подозревал что-то подобное. Думаю, поэтому они так спешно свернули свою базу на Теноре: благодаря Матфею мы получили доступ к ценной тактической информации. Чего не ожидали, так это поступка Диеза. Но зато нашли неожиданного союзника – о Сопротивлении мы ничего не знали.
Октавия решительно встала и подошла к Стаккате.
– Думаю, вы не сильно огорчитесь, если вместо вас на Крахт-10 полечу я? Мы с Шаляпиным возьмем самый большой шаттл. Если мне удастся спасти хотя бы несколько заложников, это серьезно подорвет власть Синдиката. Валентин, Василий научит вас пилотировать, пожалуйста, не сопротивляйтесь, на полноценное обучение нет времени.
– Я, конечно, не против новых полезных навыков, но хотелось бы понимать, как именно будет проходить «обучение» и почему мне не нужно «сопротивляться»?
– Уверен? Объяснение способно напугать даже самого смелого.
– Уверен, – твердо ответил детектив.
– Василий совместит твое сознание с сознанием Минора. Только в том, что касается управления шаттлом. Больше ни в чем. Ваши личности не смешаются.
Шаляпин усмехнулся, подумал пару секунд, посмотрел с вызовом на Октавию и твердо ответил:
– Согласен.
Глава 13. Путь в один конец
– Валентин, вы прекрасно усвоили навыки вождения шаттла, – игриво промурлыкала Октавия.
– Вашими стараниями, мадам, – подмигнул он. – А вы можете меня еще с кем-нибудь совместить? Я не прочь чему-нибудь эдакому по-быстрому обучиться.
– Вы – смелый человек, Валентин, и решительный, – женщина заглянула ему в глаза и извиняющимся голосом продолжила, – Но лично я не смогу вам помочь. Просите Василия. Или Матфея, он скоро научится совмещать сознания. Подозреваю, уже умеет, только не пробовал ни разу.
При упоминании первого помощника настроение у Шаляпина слегка испортилось, и он решил сменить тему.
– Каково это, быть метаморфом? Вы можете превратиться в кого угодно?
– Да, в кого угодно.
– А в мышь? – неожиданно для себя спросил он, вспомнив сказку про кота в сапогах.
Октавия рассмеялась и… превратилась в изящную крысу с задорной кисточкой на длинном хвосте. Шаляпин едва не упал от удивления, и упал бы, если бы не ремни, плотно прижимающие его тело к пилотскому креслу.
– Обалдеть! Простите, в жизни бы не подумал. А как же сознание? Ведь мозг… хотя, какой мозг?! А в птицу?.. Летать умеете?
– Валентин, – нежно прошептала Октавия, уже вернувшаяся в облик женщины-повара, – я точно знаю, вы умеете хранить секреты, поэтому расскажу. Форма – не единственный признак. Если я приму образ гонга, то с ним приобрету и все, свойственные этому виду, особенности. Силу, плотную кожу, которая не боится фазерного оружия, и острый слух, что, как оказалось, не всегда хорошо. Когда я птица, я не только летаю, я становлюсь птицей: повадки, способности, температура, запах – мы не превращаемся в кого-то, мы становимся кем-то.
Пораженный Шаляпин молчал и, с нескрываемой завистью, рассматривал свою спутницу.
– Раз уж я открыла свою главную тайну, может, перейдем на ты? – кокетливо улыбнулась Октавия.
– Ддда, – выдавил из себя Валентин.
Октавия чувственно вздохнула и продолжила:
– Метаморфы обладают разными способностями к изменению. Простые вещи – камень, дерево, воду легко имитировать, это умеют делать все из нас. Живых существ – сложнее, разумных – еще сложней. Но я и мой брат обладаем очень редким даром. Именно его я и планирую использовать на Крахт-10.
– И что же это за дар? – хрипло спросил Валентин.
– Пока секрет, – коварно улыбнулась она.
– Когда вы… ты, когда ты, к примеру, камень, ты можешь думать? Помнишь, кто ты?
– Конечно. Мы мыслим не так, как люди. Даже находясь в образе мелкого существа, все равно остаемся собой.
– Удивительно! А вода, что, если ты станешь водой, а кто-то решит ее выпить?
Октавия рассмеялась:
– Он может попробовать. Можно даже попытаться съесть меня! Понимаешь, нельзя просто взять и откусить метаморфу голову или прострелить дыру, не важно, в каком мы обличии.
Женщина неожиданно выхватила нож и воткнула себе в руку. Настолько быстро, что Шаляпин не успел среагировать, и теперь изумленно смотрел на быстро затянувшуюся рану без следов крови.
– Как в кино, – пробормотал он.
Октавия вернула нож на место и лукаво поглядывала в сторону пораженного мужчины.
– А это, кстати, хорошо. Получается, ты не истечешь кровью? В смысле, не ты, а вообще никто из вашего народа? В случае необходимости, можно определить, настоящий человек передо мной или один из метаморфов.
– Хмм… Вот именно за острый ум я тебя и выбрала. За столько веков никому в голову не пришло так проверять нас. Прости, огорчу. Все правильно, проверить можно, да, почти всех. Но при должной сноровке можно имитировать и кровотечение, а я даже могу оставить после себя лужу крови.
У Шаляпина вспыхнула догадка в глазах.
– Так вот, значит, как… Ты станешь Стаккатой и еще кем-то?
Октавия посмотрела на Валентина так, словно хотела разглядеть глубины его души.
– Узнаешь. Я с самого начала не планировала ничего от тебя скрывать.
Воодушевленный детектив не замедлил продолжить расспросы.
– А дыхание? Ты дышишь? Можно, например, тебя отравить газом? Нет, я чисто из стратегических соображений. В случае чего, ты единственная останешься в сознании и…
