Они остановились у поворота и слились в единый поток. Валентин захлебнулся от счастья. Хотя, как может испытывать счастье не имеющий чувств даже не предмет, а разрозненный набор молекул? Соединение с любимым существом вызвало эйфорию и одновременно – изумление, осознавая второго себя в виде радиоволны, пробивающей толстые каменные своды в стремлении к этой же точке пространства. Короткая вспышка. Оба они еще какую-то секунду назад были воздухом, и вот уже одним целым стекают, как желе, на пыльный пол, приобретая привычные физические тела.
– Валентин, ты как? – с тревогой в глазах спросила Октавия, – прости, что я так внезапно разделила тебя, но надо было дать тебе возможность привыкнуть к новому существованию. Теперь в любую секунду кто-то из надсмотрщиков взглянет на монитор твоей камеры и поймет, что ты сбежал. У нас почти нет времени. Действуем как договорились, помнишь?
Он кивнул.
– Без синяков и ушибов ты мне, конечно, гораздо больше нравишься, но лучше верни свою последнюю форму. То, что ты изменился, нужно держать в тайне, особенно пока не знаем, кто предатель.
Валентин снова кивнул, и на его теле появились следы избиений.
– Не пытайся ничего понять или как-то объяснить себе происходящее. Позволь воображению думать, что это сон. Ты молодец, мне повезло, – улыбнулась она и нежно поцеловала его. – Все! Вперед. Мы должны спасти всех. Я верю в тебя!
Октавия превратилась во что-то электромагнитное и вывела из строя тюремное оборудование. Замки камер щелкнули, коридор на секунду погрузился во тьму, и его тут же заполнила светящаяся взвесь. Валентин, преодолевая растерянность из-за своего нового состояния и удивление от мастерства своей напарницы, бросился выводить заключенных в коридор. Многие так ослабли, что совсем не держались на ногах. Метаморф Кода окружила каждого защитным коконом, а Валентин, став бурным водным потоком, помчал всех к шаттлу. Оставалась только одна проблема – защитный барьер. Октавия сомневалась, что обычное отключение питания нарушит его работу. Скорее, наоборот, сработает какое-нибудь усиление. Расчет был лишь на то, что Синдикат не сможет стрелять по шаттлу с ценными заложниками, нечем будет – оружие она уже успела повредить. Главная же опасность ждет их в космосе – планетоид защищают автоматические беспилотники, и все надежды возлагались на поглощающее поле корабля, усилить которое собиралась Октавия. Но опыта перевоплощения в защитное поле у нее не было, и она понятия не имела, как долго сможет выдержать атаку. Их спасение будет зависеть от Валентина – его хладнокровия и недавно обретенного умения пилотировать.
***
Внезапно бурный поток остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Вода тут же исчезла, вместо нее в свете фонарика стояла Октавия, а за ее спиной – Шаляпин и какие-то люди, растерянно сидящие на полу.
– Получилось, – радостно воскликнул Матфей, – у меня получилось!
От восторга он обнял обоих – ненависть к Валентину улетучилась без следа.
– Как ты здесь оказался? – удивилась Октавия.
– Ну, пока вы спасали заложников, много чего произошло. «Увертюру» окружили истребители, они создали вокруг нас мощный барьер, гораздо мощнее, чем на Теноре. Василий помог мне пробиться сквозь него, и я познакомился с отцом.
Лицо Октавии озарила счастливая улыбка.
– Матюшечка, – проворковала она голосом мамы, – как я рада! Больше всего переживала, что вы такие разные и не сможете найти общий язык. Вижу, что волновалась зря.
– Да, мы вроде как подружились, – пожал плечами Матфей, а затем усмехнулся и сообщил: – Для меня с нашей последней встречи две недели прошло уже. Но это не главное. Пора с Синдикатом этим завязывать. Хорошо, что вы людей нашли, значит, я успел вовремя. Проникнуть сквозь барьер на Крахт-10 тоже благодаря Василию получилось, но и вас, и пленников отсюда вытащить, совместив реальности, невозможно: синдикатовцы постарались с полем этим своим. Октавия, ты веди народ в шаттл, если что-то пойдет не так, попытаемся на нем все вместе сбежать. Но пока нам с Шаляпиным нужно кое-что сделать – другого шанса покончить с Синдикатом, похоже, не будет. Поэтому, во что бы то ни стало надо найти пульт, отключающий поле, ну, и воспользоваться им. – Матфей покачал головой, – На Дингаре все это выглядело намного проще.
Октавия с тревогой взглянула на Валентина, он кивнул ей, давая понять, что справится.
Матфей тоже посмотрел на Шаляпина.
– Слушай, ты вообще как? Выглядишь сильно потрепано. Я-то драться не умею, мы на тебя рассчитывали.
Октавия и Валентин переглянулись. Она едва заметно подала знак, напомнила – о тайне метаморфов следует молчать.
– Со сколькими драться будем? – усмехнулся детектив.
– Понятия не имею. Наш шанс – элемент неожиданности. Моя задача отключить поле, а твоя – сделать все, чтобы такая возможность у меня была. Я оружие с собой прихватил, много, но случилось что-то странное, словно я в каком-то другом мире оказался, в своем собственном, только не совсем. Не разобрался пока. Так что придется…
– Делов-то, – усмехнулся Шаляпин.
– Ага, делов! Никто не знает, как выглядит этот пульт и где он находится. Придется двигаться наобум.
– Не придется, – раздался вдруг хриплый голос.
Все трое резко повернулись к говорящему.
Спасенные заложники продолжали отрешенно сидеть на каменном полу, но один мужчина подошел ближе и вмешался в разговор.
– Я знаю, где и как отключить поле. Возьмите меня с собой, прошу! Месть – это все, что теперь у меня осталось. Единственное, что не давало все эти дни сойти с ума.
– Может, вы просто расскажете нам? – неуверенно предложил Матфей.
– Я должен сделать это сам. Вам не понять. Синдикат лишил меня всего: моей семьи, моего статуса, имущества, он забрал мою жизнь и растоптал все, что я любил, что было мне дорого. Я сгораю от желания увидеть их падение. Без меня вам все равно не справиться. Там повсюду ловушки.
– Уважаемый, – вклинился в диалог Шаляпин, – не поймите меня неправильно, но откуда вы это все знаете?
– Крахт-10 – последний заказ, который моя компания выполнила по принуждению Синдиката. Так что, я все знаю здесь, каждый камешек, – злобно рассмеялся незнакомец.
Матфей посмотрел на Октавию и Валентина. Они едва заметно кивнули.
– Хорошо. Рассказывайте, как добраться до нужного места, возьму вас с собой.
В глазах недавнего арестанта блеснул адский огонь и он, предвкушая осуществление своей заветной мечты, принялся подробно рассказывать.
Октавия, на всякий случай, незаметно разделилась, превратившись своей другой половиной в воздух, и едва успела до того, как Матфей совместил реальности.
***
«Вот что в планах самое неприятное, – думал Матфей, – так это то, что они никогда не идут, как задумано!»
Нет, элемент неожиданности все-таки был. Только не для Синдиката, а для них самих.
