– Похоже, у грибоидов есть свои внутренние правила, вроде тех, что на Дингаре для совмещающих. Вы же тоже не совмещаете реальности, как и когда вам вздумается, – догадался Клод.
– Да, правила, – согласился Василий.
– Из-за ваших дурацких правил я двадцать лет считал свою жену погибшей! – повысил голос Ачхор.
– Правила всегда кажутся глупыми, когда противоречат желаниям, но без них – хаос, – философски пояснил грибенок.
Все молча согласились.
– Когда Валентин рассказал мне вымышленную историю из его мира о том, как с помощью телепортатора удалось излечить людей и отфильтровать опасные вирусы, мы решили проверить, вдруг это поможет. Для безопасности не стали говорить никому на корабле, а сразу отправились на планету, к моему знакомому. Несколько часов мы проводили опыты, и они оказались успешными. А дальше вы уже слышали. Вернувшись на «Увертюру», я подсыпала сильное снотворное доктору в еду, а когда он уснул, мы рассказали обо всем Ачхору. К нашей радости, телепортация сработала, и Стивия очнулась. Вещества в ее крови тут же отправили на анализ. Пока все смотрели картинки на экране, Валентин получил отчет из лаборатории. До той поры Ачхор притворялся спящим, а Стивия продолжала лежать в капсуле, чтобы доктор ничего не заподозрил. Важно было дождаться результатов анализа и получить название препарата, который вызывал кому. Поэтому рискнули и позволили Матфею отправиться на планету, где он встретился с Радгаром. Вот, в общем-то, и вся история, – улыбнулась Октавия.
– Мама, а я замуж выхожу, – внезапно сказала Кира, – за Клода.
Все, кроме доктора, оживились. Атмосфера как-то сразу стала радостной.
– Простите, что я не уведомил вас, – Клод принялся извиняться перед Ачхором, но тот его перебил.
– Все правильно, мне было не до того, да и…я помню, родственная душа, значит?
Клод улыбнулся.
– Это же здорово! Сразу две свадьбы сыграем, – предложил Матфей, – а потом мы со…
Тихий звон прервал пламенную речь Матфея. Пока все, воодушевленные приятными новостями, радовались, Василий подошел к Баритону и, прямо сквозь поле, протянул к нему ладошку. На глазах изумленных зрителей из нее выросли тонкие, прозрачные нити и окружили доктора светящимся коконом. Другую руку грибоид направил к Роману, и все трое замерли, связанные этими мерцающими нитями. Матфей уже собирался спасать друга, но не успел – нити почти мгновенно вросли обратно в ладони Василия.
– Теперь доктором будет Роман, – торжественно объявил грибенок.
Все растерянно замолчали.
– Ромочка, ты как? – забеспокоилась Мелодия.
– Да… эммм… Вроде нормально. А что, мне с детства медицина нравится. Зато теперь мы можем остаться на «Увертюре» как ценные члены экипажа, а то я не в своей тарелке себя чувствовал, пока фотокорреспондентом был.
– Отлично, – улыбнулась Стакката, – поздравляю с новой должностью!
– Ну, – робко перебил ее Джаз, – мы тут с Шестым… В общем, мы купили станцию небольшую, на свадьбе, конечно, погуляем, но потом сразу хотели бы улететь.
– Эх! Снова корабль без техника останется, – посетовала командор.
– Не обязательно, – сказал Роман, – Флейта, бывшая сопротивленка, спрашивала меня про работу. Она как раз техник, и не плохой. Я могу ей прямо сейчас написать!
Ощущение праздника в кают-компании усилилось. Все оживленно беседовали друг с другом. Доктора, уныло сидящего на стуле, никто не замечал.
Глава 22. Новые приключения
Спустя час воссоединенная семья, в полном составе, наконец-то вернулась домой. Все чувствовали смущение. Рассказ доктора, его личное безумие, потрясло каждого до глубины души! Что уж говорить о подвиге Стивии, которая, зная, что случится, могла все предотвратить и не жертвовать собой, но поступила героически. Сейчас Стивия улыбалась Стаккате и Клоду, которых пригласили на семейный ужин, постоянно протягивала руки то дочери, то сыну, обнимала мужа… Она радовалась, но в ее глазах все еще жила грусть – никто и понятия не имел, через что ей пришлось пройти, и каждый опасался в разговоре ненароком затронуть болезненную тему.
Матфей и Кира наперебой рассказывали маме истории из своего детства. Они словно боялись умолкнуть даже на секунду, как будто, если они перестанут говорить, со всех сторон, как монстры из темных углов, на них набросятся старые страхи. Но в какой-то момент они оба все же замолчали и обескураженно посмотрели на родителей. Напускное воодушевление стало испаряться.
И тут заговорила Стивия:
– Я так счастлива! Кто бы мог подумать, вы такие взрослые… А я… все пропустила.
Неожиданно она расплакалась. Ачхор прижал плачущую жену к себе, гладил ее по волосам, что-то тихо шептал, а все остальные растерянно молчали.
– Мам, – робко подал голос Матфей, – ты расскажи, не держи в себе чувства. Говорят, очень помогает.
– Да, согласен, – подтвердил Клод, – прошлое не изменишь, но с ним можно примириться, я по себе знаю.
Стивия подняла глаза на мужа.
– Любимая, если не хочешь, можешь ничего не говорить, – предложил Ачхор.
– Матфей прав. И ты, Клод, тоже, – покачала головой Стивия. – Надо отпустить… прошлое. Вы весь вечер старались быть деликатными, не заводить разговор ни про Синдикат, ни про доктора. Это утомительно, и так не может продолжаться вечно. На самом деле в плену было не так плохо, особенно поначалу. Только я безумно скучала. По тебе, Ачхор, по твоему ласковому голосу, по нашей жизни, по малышу Матфею… Кира, ты, детка, стала моим спасением и отдушиной. Даже когда они тебя забрали, я все равно продолжала чувствовать тебя. Прости, Ачхор, я не могла рассказать тебе все заранее. Грибоиды…
Стивия тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, и продолжила:
– Когда пришло то неожиданное приглашение на Яйбахар, помнишь, милый? – она тепло улыбнулась мужу. – Так неожиданно, странно, волнительно! Мы прилетели, а они приняли только меня. Я тогда очень испугалась. Наверное, это называется предчувствием. Грибоиды все мне рассказали, они ведь не знают, что такое деликатность… А потом – чудовищное ожидание, тревога в твоих глазах…
Она снова залилась слезами. Теперь уже не только Ачхор утешал ее – Матфей стоял рядом и обнимал маму за плечи, а Кира положила голову ей на колени и тоже тихонечко плакала.
– Любовь моя, если бы я только мог, если бы только знал… – шептал Ачхор.
– Но теперь я дома. Спасибо вам, милые мои. Я правда, правда счастлива, – Стивия улыбалась сквозь слезы. – Кто бы мог подумать! Вместо двоих детей у меня сразу четверо! Стакката, какая же ты хорошенькая! Клод… ну надо же! Теперь я спокойна. Грибоиды обещали, что все будет прекрасно – так и вышло.
В этот момент что-то незримо изменилось, и напряжение спало. Горести забылись, улыбки, а за ними и дружный смех стали искренними. Всеобщая радость положительно сказалась на аппетите, и все дружно сели за стол. Семейный ужин, наконец-то, стал праздничным!
