И потащила Тайру к дверям.
А Эйден остался стоять.
– Я, наверно, тоже поеду домой, – окликнул он.
И Тайра запоздало спохватилась.
Только сейчас поняла, что остается одна.
Нет…
Вдруг только от одной мысли об этом накатывает волна паники. До боли в сердце.
Может быть, он был прав? И тот якорь, который помог ей держаться в реальности, все еще держит только потому, что Эйден рядом? А если он уйдет, то связь порвется.
– Нет! – почти вскрикнула Тайра. – Не уходите!
Тут же испугалась, что он поймет ее неправильно, что она…
Но он только нахмурился.
– Что-то чувствуете снова? Если хотите, я останусь, я уже говорил вам.
– Да. Останьтесь, пожалуйста. Марис приготовит вам комнату.
Глава 17. О долгой ночи и внезапной откровенности
Потом они пили чай в гостиной.
С мятой, чабрецом и медом, успокоить нервы. Марис убежала заниматься комнатой для Эйдена, поглядывая так странно, но благоразумно не задавая лишних вопросов.
Разговоров за чаем не выходило. Эйден сидел напряжено и прямо, глядя перед собой, словно был где-то совсем не здесь, в своих мыслях. Тайра не мешала.
– Госпожа Орах, – вдруг сказал он, – а как вышло, что Мально Кастадо получил дом и земли Маэйра? То есть технически я знаю, у Нимаша Маэйра дела шли не очень хорошо, были долги, а у Кастадо закладные на отдельные его земли. И после Резни, поскольку прямых наследников не осталось, Кастадо выкупил все. И кстати… у Нимаша была дочь?
Тайра моргнула, стараясь сосредоточиться.
– Да, дочь есть. Алейса… Она вышла замуж за малькасийца… даже не помню кто он, какой-то мелкий служащий… и уехала из Ритхана. Нимаш был категорически против этого брака, у них вышел скандал, и он лишил дочь наследства. У него еще был сын от второй жены, но он умер в раннем детстве.
– А жена?
– Жена умерла при пожаре два года назад.
– Никаких наследников… А он ненавидел малькасийцев до брака дочери? Или как раз это послужило причиной?
– Насколько я знаю, он всегда был настроен… не очень лояльно, но брак дочери еще подкрепил эти убеждения.
– И, тем не менее, он вел с малькасийцами дела?
– Нет, он… – Тайра задумалась. – Вы о Фаргосе? Дела вести все равно приходится, какие бы взгляды не были. Без торговли с Малькассой никак. Но, мне кажется, когда Фаргос приезжал сюда, они не очень договорились.
– Подробностей вы не знаете?
– Простите, я тогда не слишком вникала в это. Все было иначе… Я занималась домом, хозяйством. У меня было двое сыновей, которых постоянно несло на подвиги, старший, Нико, уже начал лазить в окна к девушкам, ко мне приходили жаловаться… Кайен постоянно с кем-нибудь дрался, постоянно в какие-то неприятности влезал, он ведь такой… – Тайра запнулась. Нет, об этом она говорить не сможет. – А еще – благотворительность, – сказала она, – помощь больнице. И я…
Запнулась окончательно.
– Я понимаю, – тихо сказал Эйден. – Прядильнями занимался ваш муж?
– Да, – сказала Тайра. – Они принадлежали его матери, а потом ему. У отца Каро была кожевенная мастерская, которая приносила неплохой доход, бакалейная лавка на площади, но все это сгорело, когда были пожары, помещение пришлось продать, чтобы закрыть долги, у меня остались только прядильни.
– А управляющий?
– Тот, который вел дела с мужем – погиб, его помощник сразу уехал. И даже тот, который принимал дела и помогал мне все восстанавливать – уехал тоже, немного позже, я не знаю… Сейчас всем занимается совершенно новый человек.
– Не осталось никого?
Тайра покачала головой.
– А бумаги вашего мужа? Хоть что-то должно остаться… Я могу на них взглянуть?
– Сейчас?
Это казалось почти дико. Еще совсем недавно Эйден умирал и кашлял кровью, а сейчас, едва немного отпустило, готов искать и рыться в бумагах снова.
– Завтра утром, если позволите, – сказал он. – Я бы, конечно, с куда большим интересом заглянул в бумаги Нимаша Маэйры, но, боюсь, это сейчас невозможно. Поэтому хоть что-то. Тогда завтра я все же достану этого Харо, а потом, к вечеру, собираюсь на ужин к Кастадо, пора бы и с ним поговорить.
Очень спокойно, собрано. Словно ничего не было.
– Вы чуть не умерли, – тихо сказала Тайра, глядя на него. – И уже пытаетесь снова хвататься за дело?
Он нахмурился, отвернулся даже. Не совсем, но так, глядя в сторону…
– Я привык, – сказал мрачно. – Мне не о чем сожалеть. В моей жизни нет ничего, кроме работы. И не может быть.
Поджал губы, как-то сглотнул, словно почти всхлипнул, но лицо все равно спокойным осталось.
– Ничего личного?
– Госпожа Орах, – он вздохнул, – давайте не будем…
И видно было, как ему хочется этих разговоров избежать.
Его спасла Марис.
– Комната для господина наместника готова, госпожа!
– Благодарю, – сказала Тайра. Поднялась. – Если вы не против, господин Эйден, то я бы пошла спать. Сложный день и предыдущая ночь была очень тяжелой.
– Конечно, – сказал он с облегчением.
На самом деле, уходить не хотелось. Хотелось посидеть еще, поговорить… Но нормально поговорить, как с человеком, а не императорским дознавателем. Только поговорить не выйдет.
* * *
Несмотря на усталость, заснуть никак не получалось.
Неспокойно, и что-то скребло в душе.
И чем дальше, тем хуже.
Темнота пугала. Словно в углах притаились чудовища, словно вот-вот скрипнет дверь, и кто-то чужой придет за Тайрой и случится что-то страшное.
Никогда в жизни не боялась темноты, даже в детстве. Никогда не боялась оставаться одна.
А тут – прямо до слез. Накатывало.
Были даже мысли пойти, попросить Марис лечь этой ночью с ней в комнате. Только не хотелось беспокоить ее, тем более не хотелось пугать. Да и Тайра была почти уверена, что присутствие Марис не поможет.
Но звать Эйдена было как-то слишком. «Вы не могли бы поспасть рядом со мной, господин наместник, а то мне страшно». Ну, разве не бред?
Она встала, походила по комнате.
Открыла окно.
Свежий прохладный воздух пахнул в лицо, стало немного лучше. Но ненадолго.
Что же делать? Ей сейчас страшно и одиноко до слез. И это последствие того магического воздействия, конечно. Но страшно все равно.
Всхлипнула.
