Зачем это Тайре?
Любопытство. Если в детстве проклятие упало на всю семью, и проклятие не сняли, только заглушили на нем, как могли, то потом, вероятно, проклятие могло бы достать и его жену. Убить. Он должен понимать, что семью заводить опасно. Это страшно на самом деле. Понимать, что ты должен оставаться один.
Спросить прямо будет не слишком правильно.
И разговоры не клеятся все равно.
Впрочем, они и не должны разговаривать. Они здесь для дела, и дело сделано, остальное не важно.
Когда Эйден взялся резать хлеб снова, еще по одному куску, Тайра заметила, как у него пальцы дрогнули, он чуть не выронил нож, но все же дорезал, положил, и только потом немного тряхнул рукой.
– Пальцы свело, – сказал он, поймав ее взгляд. – Такое иногда бывает. Ничего.
– Старые травмы обостряются, под воздействием магии, – сказала Тайра. – Через пару дней это должно пройти.
– Да, я знаю.
И все же, она не могла удержаться.
– У вас пальцы были сломаны, да? – спросила она.
– Да, – он сухо кивнул.
Отчего-то казалось – это важно.
– А что случилось? – спросила Тайра.
Наместник глянул на нее с неприязнью.
– Вам это действительно нужно это знать?
Что-то стояло за всем этим.
– Да, – сказала Тайра. – Думаю да. Вы отличаетесь от предыдущих наместников, я пока не могу сказать, чем именно, но хочу понять. И хочу понять, что вы за человек, чего от вас ждать. Нам ведь теперь работать вместе.
– Вы же сами знаете, что работать придется не слишком долго, – у него вышло немного язвительно.
– По крайней мере, месяца два, я думаю, вы протянете. Не так уж и мало.
Тайра пожала плечами, улыбнулась ему в лицо.
Резко и, наверно, неправильно, но с такими, как он – иначе нельзя. Нужно прямо. Сковородкой в лоб. Только так можно убедить рассказать что-то. Жалеть его, сожалеть – точно не стоит.
Эйден усмехнулся и беззвучно выругался, только губы шевельнулись, но и так понятно. Что-то очень нелестное о Тайре. Но без злобы. Долго смотрел на нее.
– Только попав в военное училище после приюта, я много дрался с другими воспитанниками. И пальцы, и колено, и шрам на затылке – все оттуда.
Да, все так… очень похоже на правду. Но с пальцами – что-то другое.
– Пальцы лечили магией.
– Да, пальцы лечили магией, – согласился он. – Но сути это не меняет.
– Это ведь очень дорого. «После приюта» – значит, семьи у вас не осталось. Кто же сделал это для вас тогда?
– Вы не до конца понимаете, госпожа Орах. У меня остались родственники, но они предпочли держаться от меня подальше, и я отлично их понимаю. Но дом моего отца все еще принадлежит мне, и сбережения отца перешли тоже, хоть и значительная часть пошла на погашение счетов и долгов. Я остался сиротой, но не нищим. А мага нанял отец того парня, который мне пальцы ломал. Чтобы дело замяли и не портили хорошему мальчику карьеру.
Тайра кивнула. Да, она понимает. Про карьеру особенно – кому нужны неприятности, если можно откупиться.
– И все же, что вы не поделили?
– А это не ваше дело, госпожа Орах, – сказал наместник таким тоном, что сразу ясно – дальнейший разговор невозможен. Принялся собирать остатки обеда в сумку.
* * *
Потом они ехали молча.
Тайра наблюдала за ним, все еще пытаясь понять, что же не так. Новый наместник отличался от всех предыдущих… но чем именно, Тайра сказать не могла. Он совершено точно не походил на Боргена, слишком принципиальный и резкий. Но и на других не походил тоже. Пятый наместник, все они разные, но…
Дело в том, что для Эйдена это дело почти личное?
Почему его отправили сюда? Нет, почему поехал он сам – Тайра понимала, у него были причины. Но почему император одобрил это? Больше некого, остальные боятся умереть? Или в нем есть что-то такое, чего нет в других? Упрямство. Он докопается до правды, чем бы ему это ни грозило. А докопавшись…
Что будет, если он узнает все?
Если доживет.
Даже Тайра всего не знает. Хотя была так близко… Каро всегда оберегал ее от темных дел семьи, и сейчас… Ей ведь все равно придется столкнуться. Больше оберегать некому, никого не осталось. Она тоже причастна.
Но она так надеялась все забыть и жить дальше. Хоть немного забыть.
Не выйдет.
Тайра ждала допросов, но Эйден всю дорогу думал только о чем-то своем.
Тайра уже подумала, что сегодня никаких разговоров не будет, они оставят это, по крайней мере, до завтра, сегодня с них хватит черного круга.
Но тут чуть в стороне, на холме старый каменный дом. Эйден тоже заметил его. И Тайра поняла, что вот – сейчас.
– Это ведь дом Маэйра? – спросил наместник.
Да.
Праздный вопрос на первый взгляд, любопытство, дом отчетливо выделяется своими высокими шпилями, его нельзя не заметить. Но в праздное любопытство этого человека Тайра больше не верила.
– Был когда-то, – сказала она. – Маэйра больше не осталось. Сейчас этот дом принадлежит лорду Мально Кастадо.
– Лорду! – Эйден фыркнул. – До Резни, насколько я знаю, он был торговцем шерстью, а не лордом. Нужно наведаться к нему. Вы не составите мне компанию?
Тайре это не нравилось. Эйден совершенно точно знал больше, чем говорил, и его мотивы понять можно… Он будет копать, пока не докопается до истины, хвататься за любую возможность. Но только Тайра не очень хочет в этом участвовать.
А еще, «Резней» это называли только местные. Малькасийцы предпочитали называть это «бунтом хойне» или «Соломенной ночью», тогда сгорели все принадлежащие малькасийцам дома в городе, включая государственные постройки.
– Я? Зачем мне ехать туда?
– Вы хорошо знаете дом, – пожал плечами Эйден. – Полагаю, и лорда Кастадо знаете неплохо.
Это не нравилось определенно. Если он хочет копать – пусть копает, Тайра тут не причем.
– Что вы знаете обо мне? – сказала она.
– Ничего особенного, мне доступны только официальные открытые сведения, то, что и так известно всем. Ваш покойный муж был внуком Шиммура Маэйра, последнего настоящего айни-ункара хойне. Полагаю, вы не раз были в этом доме.
Говорить об этом определенно не хотелось. О Шиммуре…и тем более о Каро… это до сих пор причиняло боль. Тайра и не думала, что это заденет так сильно.
– Шиммур Маэйра умер больше десяти лет назад, задолго до… тех событий. И с его смерти я почти не бывала здесь.
– Ваш муж не слишком-то ладил с родней?
