— Ничего особенного… Они немного поваляли дурака на улицах Рима. — Записка Электры быстро проскользнула в карман его брюк.
— А сейчас они в комнате? — настаивала синьора Миллер.
— Не совсем… — ответила Линда Мелодия, нервно постукивая ногой по полу.
— А где, в таком случае?
— По правде говоря… мы не знаем, — признал Фернандо, стушевавшись под суровым взглядом американской дамы.
Он искал поддержки у Линды, которая тут же в ней отказала:
— Они ушли сегодня рано утром и ничего не сказали.
Лицо синьоры Миллер вытянулось:
— Что значит «ушли»?
— Погулять. Но они скоро вернутся.
— Куда погулять?
— А… э… мы не знаем.
— Это безобразие! — возмутилась синьора. — Джордж!
Подошел муж. Его нос был испачкан сахарной пудрой.
— Харви нет! — сделала краткий вывод жена.
— Как это нет?
— Он ушел сегодня рано утром с дочерью хозяев и их новым китайским дружком! Ничего не сказав нам! Даже не поздоровавшись!
— Куда они пошли?
Фернандо мял записку в кармане брюк.
— Они пошли… чтобы поиграть, наверное… — сымпровизировал он.
— Это невозможно, — категорично ответил профессор. — Мой сын не играет. Он уже достаточно зрелый мальчик.
— Тогда, возможно… он решил пойти в музей и не хочет стоять в длинной очереди? — предположил красный, как помидор, Фернандо.
— Синьор, вы мне не нравитесь, — заключил профессор университета. — Если я еще остаюсь в этой гостинице, то лишь для того, чтобы доставить удовольствие моей жене… Но я считаю, что вы перешли все границы. Поэтому спрашиваю вас: где мой сын?
— Он в городе с Электрой и Шенгом, — ответил Фернандо.
Синьора Миллер обратилась к Линде:
— Харви не нравится терять время с ребятами его возраста. И еще меньше с девочками! Тем более с нервными и эмоциональными.
— Что делает ваш сын, это его дело, — гордо сказала Линда, неожиданно толкая в бок Фернандо. — Кроме того, мне кажется, что он уже достаточно большой, чтобы самостоятельно принимать решения.
— Да как вы смеете? — возмутился профессор.
— Если бедный Харви решил потерять время с детьми своего возраста, и к тому же с моей племянницей, такой нервной и эмоциональной, это только потому, что он скучал до смерти!
— О боже! — вздохнула мама Харви. — Джордж, скажи что-нибудь!
Мужчина поднял палец вверх.
— Что это значит, Джордж? — насмешливо спросила Линда Мелодия, уперев руки в боки. — Что об этом скажет директор школы?
КАРТА
Харви, Электра и Шенг забрались с ногами на стулья в кухне Гермеса де Панфилиса и стали созерцать карту звездного неба, развернутую на столе.
— Смотрите… — объяснил мужчина. — Начинать надо из центра, где нарисована женщина, окруженная звездами Большой Медведицы.
— Хао! — сказал Шенг, чтобы не потерять привычку.
— Большая Медведица — это созвездие, в которое входит Полярная звезда, звезда, которая указывает путь на север.
— Путь на север… — мысленно запомнила Электра.
Не хватало Мистраль с ее альбомом для записей.
Харви возмутился:
— Если ты понял, как она работает, можешь объяснить нам без лишних деталей?
— Как хотите, но вы упустите самое лучшее. Дело в том, что это ненормальная карта… и она не просто указывает, куда идти. Это карта всех возможных карт. Это карта, которую использовал Александр Великий, чтобы завоевать Восток, Платон — чтобы описать Атлантиду, и это она показала Христофору Колумбу путь в Новый Мир.
— Хао! — заключил Шенг, опираясь на локти.
— Ты случайно выбирал имена знаменитых людей, да? — спросил Харви.
— Не случайно.
Гермес вышел из кухни и вернулся с пачкой листков.
— Это фото и негативы надписей с карты. Посмотрите внимательнее! — сказал он, перебирая бумаги. — Вот этот знак может быть подписью Александра Великого. А вот арабо-вавилонские буквы «Б», «Г» и «М» соответствуют Бальтазару, Гаспару и Мельхиору — трем волхвам. Этот символ — смотрите внимательнее — подпись Христофора Колумба, а этот росчерк на дереве — экслибрис Поло и других венецианских купцов, дошедших до Китая.
— До моего дома! — с удовлетворением воскликнул Шенг.
— Я могу продолжать еще неделю, — сказал Гермес, откладывая свои документы. — Но, похоже, вам не интересно, кто еще был обладателем карты: Платон, Пифагор, император Адриан, Ибн Баттута, Шлиман… и многие другие, вплоть до Альфреда Ван дер Бергера. А теперь вы.
— А по-моему, это просто кусок дерева, полный каракулей, — пробурчал Харви, нисколько не потрясенный этим объяснением.
— Шлиман — тот, кто открыл сокровища Трои? — спросил удивленный Шенг, который, наоборот, был счастлив от сознания того, что у него в руках была такая важная карта.
— Именно он, — подтвердил Гермес. — Его подпись отчетливо видна.
— То есть все эти люди, — задумчиво произнесла Электра, — знали, как ее использовать?
— Да.
— И они прибегали к ней, чтобы найти Кольцо Огня?
— Нет, — ответил Гермес. — Карта нужна вовсе не для этого.
— Как не для этого? А для чего же? — закричал Шенг.
— В эти дни в Риме карта может помочь найти Кольцо Огня, — сказал Гермес.
Шенг подозрительно на него посмотрел:
— Гермес, ты только что сказал обратное.
Электра взяла Шенга за запястье:
— Он сказал «в эти дни», «в Риме».
Шенг кивнул, хотя пока ничего не понял:
— Точно. Значит?..
— Значит, в другое время… в ином месте… эта карта позволяет открыть совсем другие вещи? — пробормотал себе под нос Шенг. — Хао! Вот это да! — Шенг широко улыбнулся. — А как это сделать?
— На самом деле довольно просто, — ответил Гермес.
Гермес взял карту Рима, которую ему принесли ребята из квартиры профессора, и развернул ее на куске дерева так, чтобы заплаты внешней части оказались под картой.
— Думаю, это делается так, — сказал он.
— Ты сам в это веришь? — воскликнул Харви.
— Я пробую в первый раз… — объяснил он. — Лучше помоги мне разместить карту.
Электра поставила на углы карты Рима чашки с хлопьями.
— Да, думаю, Марко Поло делал так же… — сострил Харви.
Гермес его проигнорировал.
