Когда затем кардинал Бембо, с которого он уже писал портрет и который был в то время секретарем папы Льва X, пригласил его в Рим, с тем чтобы он увидел Рим, Рафаэля из Урбино и других, Тициан так долго мешкал и откладывал это дело со дня на день, что, после того как Лев и Рафаэль в 1520 году скончались, он так и не собрался.
Для церкви Санта Мариа Маджоре он написал картину, изображающую св. Иоанна Крестителя в пустыне среди скал, ягненка, который кажется живым, и кусочек дальнего пейзажа с несколькими прелестнейшими деревьями над берегом реки. Написал он с натуры портреты дожа Гримани и Лоредано, которые были признаны замечательными, а вскоре затем – короля Франциска, когда он уезжал из Италии, чтобы вернуться во Францию. В год же избрания дожа Андреа Гритти Тициан написал его портрет (редчайшая вещь!) – в картине, на которой изображены Богоматерь, св. Марк и св. Андрей с лицом этого дожа; эта картина – произведение удивительнейшее, находится в зале Коллегии.
Будучи, как я уже говорил, обязанным писать эти портреты, он помимо упомянутых изобразил и всех остальных дожей в порядке их избрания – Пьетро Ландо, Франческо Донато, Марк Антоний Тревизано и Веньеро, пока, наконец, оба дожа, братья Паули, не освободили его от обязанности ввиду его преклонного возраста.
Когда Пьетро Аретино, знаменитейший писатель наших дней, приехал перед разгромом Рима в Венецию, он стал ближайшим другом Тициана и Сансовино. Это послужило Тициану на честь и на пользу, так как Аретино распространил его славу настолько же далеко, насколько обширны были пределы, в которых он властвовал своим пером, и в особенности – перед видными правителями, как об этом будет сказано в своем месте. Однако, возвращаясь к произведениям Тициана, надо сказать, что он написал алтарный образ св. Петра-мученика в церкви Сан Джованни э Паоло, на котором этот святой мученик изображен более чем в натуральную величину, среди огромных деревьев, повержен на землю неистовством некоего солдата, который поразил его в голову таким образом, что святой, уже чуть живой, выражает на своем лице ужас смерти, тогда как в другом монахе, который бросился бежать по направлению к зрителю, виден испуг и страх перед смертью; в воздухе же появляются два обнаженных ангела в небесном сиянии, которое освещает прекраснейший пейзаж и всю композицию в целом; эта композиция – самая завершенная, самая прославленная, наиболее грандиозно и лучше всего задуманная и выполненная из всего того, что когда-либо было сделано Тицианом за всю его жизнь. Увидав это произведение, Гритти, который к Тициану, как и к Сансовино, всегда питал самые дружеские чувства, дал ему заказ на большое изображение битвы при Кьярададде для залы Большого Совета. В этой вещи Тициан изобразил битву и ярость солдат, которые сражаются, между тем как страшный дождь падает с небес. Композиция эта, вся написанная с натуры, считается лучшей и прекраснейшей из всех исторических сцен, находящихся в этой зале. В том же дворце, у подножия одной из лестниц, он написал фреску с изображением Мадонны.
Когда он немного времени спустя исполнил для одного дворянина из дома Контарини картину с прекраснейшим изображением Христа, сидящего за столом с Клеофой и Лукой, заказчику показалось, что эта вещь достойна быть выставленной публично, что действительно так и есть; поэтому, исполненный горячей любви к отечеству и обществу, он подарил ее Синьории, и ее долгое время держали в покоях дожа; ныне же она находится в публичном месте и может быть обозреваема каждым, а именно в Золотой гостиной, перед залой Совета Десяти, над дверью.
Приблизительно в то же время для скуолы Санта Мариа делла Карита написал он Богоматерь, восходящую по ступеням храма со многими лицами, исполненными с натуры. Также и для скуолы Сан Фантино им написана маленькая картина на дереве с изображением кающегося св. Иеронима, которую очень хвалили художники, но которая два года тому назад сгорела вместе со всей церковью.
Говорят, что в 1530 году, когда император Карл V был в Болонье, Тициан был вызван туда кардиналом Ипполито Медичи благодаря посредству Аретино. Там он написал прекраснейший портрет Его Величества в полных доспехах, который настолько понравился, что император приказал выдать ему тысячу золотых; из них половину ему пришлось отдать скульптору Альфонсо Ломбарде, который сделал модель для мраморной статуи, как об этом написано в его жизнеописании.
Когда Тициан возвратился в Венецию, он обнаружил, что многие представители знати, которые стали покровительствовать Порденоне, расхваливая его произведения на потолке в зале Просителей и в других местах, устроили ему заказ маленькой картины для церкви Сан Джованни Элемозинарио, с тем чтобы он таким образом состязался с Тицианом, который незадолго до того написал для той же церкви изображение св. Иоанна Милостивого в епископском облачении. Однако, сколько Порденоне ни приложил стараний в этой работе, он не смог ни сравниться с произведением Тициана, ни хоть сколько-нибудь к нему приблизиться. А этот вслед за тем исполнил для церкви Санта Мариа дельи Анджели в Мурано прекраснейшую картину на дереве с изображением Благовещения. Но так как заказчики не пожелали истратить на это пятидесяти золотых, которые требовал Тициан, он послал эту вещь по совету Аретино в подарок императору Карлу V, которому так бесконечно понравилось это произведение, что он подарил художнику две тысячи золотых; взамен этой картины на предназначавшееся ей место была помещена другая, кисти Порденоне.
Немного времени спустя Карл V, возвратившись в Болонью в сопровождении венгерских войск на предмет свидания с папой Климентом, пожелал снова быть написанным Тицианом, который помимо этого портрета изобразил еще, прежде чем покинуть Болонью, упомянутого выше Ипполито Медичи в венгерском одеянии, а на другой картине меньших размеров – его же в полных доспехах; оба портрета находятся ныне в гардеробной герцога Козимо. В это же время Тициан написал портрет Альфонсо Давалоса, маркиза дель Васто и Аретино. Последний устроил его тогда на службу к Федериго Гонзага, герцогу Мантуанскому, и снискал ему его дружбу. Отправившись вслед за герцогом в его государство, Тициан написал с него портрет, на котором он совсем живой, и, кроме того, портрет кардинала, его брата. Закончив эти две работы, он для украшения одной из комнат, отделанных Джулио Романо, исполнил двенадцать прекрасных поясных изображений императоров, под каждый из которых впоследствии Джулио Романо написал сцену их подвигов.
В Кадоре, на своей родине, Тициан написал картину, на которой изображены Богоматерь и епископ св. Тициан, а также сам художник, коленопреклоненный. В тот год, когда папа Павел III отправился в Болонью, а оттуда в Феррару, Тициан, присоединившись к его двору, написал его портрет, вещь прекраснейшую, а также повторил этот портрет для кардинала Санта Фьоре. Обе картины, за которые папа ему очень хорошо заплатил, находятся в Риме, причем одна из них – в гардеробе кардинала Фарнезе, а другая у потомков кардинала Санта Фьоре; впоследствии с них было сделано много копий, которые разбросаны по всей Италии. Кроме того, приблизительно в то же время он написал портрет с Франческо Мариа, герцога Урбинского, оказавшийся изумительнейшей вещью, за которую Пьетро Аретино его и прославил в сонете, начинавшемся словами:
