— Хорошо сказано, барышня. К счастью, хоть кто-то из вас разбирается еще в этих вещах.
— Моя мама занимается модой. Она создает духи.
— Великолепно. Триптолема, ты слышала? Духи! — воскликнул старик и вполголоса добавил, чтобы рассмешить ребят: — Никогда не мог ее убедить купить себе хоть один флакон.
Харви вытащил из кармана кусочек черной материи с тремя маленькими иголками.
— На самом деле мы пришли из-за этого. Вам это о чем-нибудь говорит?
Старик положил лоскуток на стол, и его ноздри задрожали.
— Английская шерсть, отличная фактура, номер четырнадцать… Черт возьми. Я лет двадцать не видел такой ткани, но она точно у нас была. В смысле, я это вижу по этикетке.
— А иголки?
— Отличные иголки. Можно посмотреть?
— Пожалуйста.
Портной приблизил к себе настольную лампу и положил под конус света три иголки в ряд.
— Да, конечно. Они тоже наши. Я бы мог поспорить, что это старинные позолоченные иголки моего отца, привезенные прямо из Голландии. Дайте посмотреть… Ммм… Да, именно так, как я и думал. Существует три размера иголок. В Нью-Йорке — длинные и толстые иголки, для рукавов или пуговиц. В Париже — для изнанки. В Лондоне — самые тонкие, для подкладки. Какое погружение в прошлое, ребята! Эти мы не используем со времен моего отца… прекрасный был человек… В общем, вы поняли — я таких не видел уже очень давно. Где вы их нашли?
— В старом доме.
— Ах, папины иголки! Он оставлял их только важным клиентам вместе с кусками материи или нитками. Так, если нужно было что-нибудь починить или переделать… у каждого костюма были свои иголки и свои куски материи, чтобы поменять. Вы всего этого не понимаете. Но когда-то хороший костюм стоил больше, чем машина. В общем, если хотите, я у вас их куплю.
Швея что-то пробурчала на греческом, и ее муж вышел из себя:
— А я хочу их купить! Это иголки отца, и ребята мне их вернули! Это мое прошлое, которое, наверное, не так интересно, как мое будущее.
Старик прочистил горло и снова переключился на ребят:
— Так сколько вы хотите?
— На самом деле мы не собираемся их продавать, — немного смущенно пояснил Харви.
— Нет? А что вы хотите?
— Мы сказали, что сами не знаем, что точно хотим.
— Вы знаете человека, которого зовут Альфред ван дер Бергер?
— Ван дер Бергер? Ммм… А почему я должен его знать?
— Мы думаем, что он мог бы быть вашим клиентом.
— Это ваша материя и ваши иголки.
— Ван дер Бергер… Ван дер Бергер… Мне это вообще ни о чем не говорит. Триптолема! — крикнул портной, высказав потом длинную тираду на греческом, в которой можно было разобрать только фамилию профессора.
В ответ он услышал нечто краткое, и это привело его в замешательство.
— Что-то не так? — спросила Мистраль, видя, как он погружается в раздумья.
— Нет, но… это абсурд, — ответил он, поправляя очки на носу. — Настоящий абсурд. Но Триптолема не ошибается… в определенных вещах. У нее удивительная память.
Ребята посмотрели на женщину, которая, повернувшись к ним спиной, сосредоточенно надевала пиджак на соломенный манекен. Старый портной склонился над столом и вытащил из ящика жестяную банку из-под печенья, на которой была наклеенная скотчем надпись «Забытые».
— Вы его родственники? — спросил он у ребят, открывая коробку.
Внутри было много квадратных листиков, сложенных один на другой.
— Я его племянник, — ответил Шенг, улыбаясь остальным.
Портной поднял на него свои водянистые глаза. Увеличенные стеклами очков, они напоминали двух гигантских медуз.
— Ты?
— Именно, — ответил Шенг. — Документ показать?
— Не знаю, зачем мне нужен документ, — ответил портной, перебирая бумаги.
Ребята с интересом смотрели на него. Харви бросил взгляд на улицу и увидел Электру, которая нервно прохаживалась по тротуару. Он улыбнулся.
Прошло несколько минут, Портной, с сомнением покачивая головой, извлек из коробки такой тонкий листок, что он казался прозрачным.
— Он был самым последним в коробке. Но и в этот раз Триптолема не ошиблась: восемь лет назад, Альфред ван дер Бергер. Черный смокинг с заплатой на левом рукаве. Ммм… Вам повезло.
— Почему?
— Он уже оплачен.
ОТКРЫТКА
Электра увидела, как Харви, Шенг и Мистраль торжественно вышли. Первым шел Харви, за ним Шенг с огромным коричневым бумажным пакетом, Мистраль шла последняя, прощаясь с людьми, которые были внутри.
— Что это? — спросила Электра у Харви, указывая на пакет.
— Смокинг профессора ван дер Бергера. Оставлен здесь для починки восемь лет назад.
— Ты не шутишь?
— Нисколько.
— То есть они хранили его? Все это время?
— Видимо, да.
— Может быть, вы не будете болтать, а поможете мне? — пожаловался Шенг, держа тяжелый пакет из ателье.
— Ты племянник — ты и неси, — решительно ответил Харви.
— Ничего себе благодарность! Да если бы не я, вы бы его никогда не забрали.
— Я тебе помогу, Шенг, — предложила Мистраль, беря пакет с другой стороны.
— Нет, спасибо, — сердито ответил он. — Я хотел, чтобы мне помог «господин Проблема».
Харви резко повернулся:
— Шенг, ты хочешь что-то мне сказать? По-моему, ты уже с утра так на меня смотришь.
— Как «так»? Я стараюсь улыбаться, несмотря ни на что. Ты с нами даже не поздоровался, когда мы прибыли в гостиницу! Такое ощущение, что тебе не нравится все, что мы говорим…
— Хватит! — вмешалась Электра. — Перестаньте оба.
Глаза Харви были закрыты волосами. Он, отвернувшись, смотрел на улицу и не двигался. За его спиной Шенг с Мистраль удалились, таща вместе пакет со смокингом.
— Харви? — позвала Электра.
— Оставь меня в покое. Сейчас пройдет.
— Не оставлю! Шенг прав.
— Ну иди с ним. А меня не трогай.
— Мы друзья, нет?
Харви не ответил, ограничившись тем, что засунул руки в карманы.
— Мы все стараемся сделать как можно больше, — продолжала Электра. — Мы все собрались здесь благодаря папе Шенга.
— Ну так побежали, скажем ему спасибо! — сыронизировал Харви.
— Можно узнать, за что ты на него злишься?
— Я не злюсь. Не на него!
— На всех нас?
