— Это просто невозможно. Средняя продолжительность жизни человека — восемьдесят лет.
— А может быть, Альфред ван дер Бергер просто… не человек?
— А кто?
Никто не отвечал на этот вопрос — ни внутри Харви, ни снаружи.
Электра нежно прижалась к нему.
— Я не знаю, Харви. Мы всегда называли их… они.
Харви поднял руку и положил ее на плечи Электре, прижав ее к себе, словно защищая.
— Если они наши враги, Харви… может быть, Альфред и другие люди, которые были с ним на фото… его друзья…
Слова Электры исчезли вместе с ветром, который начал наклонять нижние ветки деревьев, заставляя их скрести по земле.
— Друзья? — повторил Харви.
Глаза Электры были темными, как чернила. Чернила, чтобы записать множество слов.
— Никто не может помочь нам, Харви? Ты не слышишь голос, который тебе что-нибудь говорит?
— Нет, — сказал он, выпрямившись.
— Мне страшно.
Сердце Харви билось все сильнее. Плечи Электры были такими хрупкими и беззащитными. Ее шея казалась тонкой и длинной. В глазах светились огоньки.
— Не бойся, — сказал он, целуя ее.
БАШНЯ
Гермес, вырядившись, как настоящий нищий, пришел на угол между Седьмой улицей на востоке и авеню Б. Ист-Виллидж. Это была огромная территория, где стояли хаотично понатыканные дома, где улицы были грязные и узкие, сильно отличающиеся от вычищенных до блеска улиц Аппер-Ист-Сайд.
Гермес запахнул старое пальто. Шерстяной берет не мог согреть его голову.
Раннее утро. Для Гермеса ранним утром было все, что происходит раньше одиннадцати. Небо превратилось в серую гору, через которую никак не могло перевалиться солнце.
Ребята пришли раньше его. Они ждали его на другой стороне улицы.
— Ничего не поделаешь, — сказал Гермес вместо приветствия.
Из его рта вылетело маленькое облачко пара.
— Я пытался всю ночь, но так и не смог ничего понять.
Он протянул Харви, Мистраль, Электре и Шенгу исписанные листы. Цифры и буквы. Буквы и цифры.
— На открытке не алфавитный шифр, — продолжал инженер. — Не подходит никакая подстановка, Даже перекрестный шифр Цезаря.
— Ясно… — проворчал Шенг, протягивая ему листки.
— Шифр Цезаря на основе тройки, например, обозначает, что на месте каждой буквы пишется та, которая находится на три позиции дальше. Можно соединить шифр Цезаря с подстановкой чисел и букв, но… это ничего не дало. Я попробовал все возможные комбинации. Я не нашел ни одного номера, который обозначает гласную. Никакого заметного взаимоотношения между номерами. Я попробовал с таблицами Пифагора… еще с несколькими матрицами, которые я знаю, но… Ничего не получилось.
Гермес вздохнул. Утром было еще холодно, как зимой. Город был как будто наполнен невероятной грустью.
— Ну и? — спросила Электра.
— Есть два варианта, — продолжил инженер. — Первый — то, что на открытке нарисованы цифры, не имеющие смысла. Не знаю… заметки о покупках или номера для лотереи.
— А второй? — подбодрила его Мистраль.
— Что это криптограмма.
— Великолепно! — Шенг потер себе плечи руками, пытаясь согреться. — А можно узнать, что такое криптограмма?
— Самая известная криптограмма — криптограмма Бейла. Она содержит инструкцию, чтобы найти сокровища, и спустя сто лет никто еще не смог ее всю разгадать.
Ну тогда это точно криптограмма, — цинично заметил Харви.
— У нас пять дней, чтобы решить ее, прежде чем мы уедем, — напомнила Мистраль. — Если эту криптограмму вообще можно решить.
— Криптограмма — это самый сложный и одновременно самый простой шифр, — ответил Гермес. — Единственная криптограмма Бейла, которая была расшифрована, например, была основана на Декларации независимости Соединенных Штатов. Каждое слово Декларации имело свой номер по порядку: первое, второе, третье… и так до конца. И потом Бейл просто указывал номера слов, первые буквы которых одна за другой составляли его послание. Вот и все.
— То есть чтобы решить криптограмму на этой открытке, мы должны найти текст, на котором она основана?
— Точно.
— Но это может быть все что угодно?
— Еще раз: точно! Даже этикетка кока-колы. — Гермес вытянул руки вперед. — Я шучу — с ней я уже пробовал.
— Но как мы сможем это узнать? — Мистраль казалась очень расстроенной. — Есть такая книга — «Каменная Звезда»?
— Можем поискать. Пока единственное указание, которое мы имеем, что… что это текст, который должен был существовать восемь лет назад, — сказал Гермес. — Текст, который не изменился. Который не мог измениться. Иначе… конец криптограмме!
Ребята разочарованно огляделись. Мимо проехала машина, шурша колесами.
— Скверный день для скверных новостей, — проворчала Электра.
— В общем, что мы здесь ищем? — зевая, спросил Гермес.
— Что-нибудь очень странное, что хочет указать нам волчок глаза.
— Что-нибудь такое, как кошка в Риме.
— Может быть, я знаю, — сказал Харви. — На самом деле сейчас, когда я подумал, я понял, что здесь есть кое-что странное. Там, в саду. Там есть деревянная башня. Рядом с газоном, выходит прямо на тротуар.
— Хао! — воскликнул Шенг, толкая зеленую калитку, чтобы войти в сад. — Что это такое? Самая большая в мире игрушка?
Башня напоминала абсурдное нагромождение кусков дерева, поставленных один на другой. Между ними было оставлено свободное пространство, в котором виднелись самые немыслимые и странные объекты: гигантские плюшевые игрушки, резиновые пищалки, деревянные лошадки, пластиковые игрушки, забытые маски.
— Это какой-то памятник, я думаю, — пояснил Харви, остановившись вместе со всеми у основания башни забытых вещей.
— Куча забытых вещей, которые валяются под дождем…
— Никогда не видела ничего подобного, — прошептала Электра, очарованная этими разбросанными огромными вещами.
— Ужасно, — заключила Мистраль, которая тем не менее продолжала с любопытством рассматривать башню.
— Странная штука, — подтвердил Гермес, почесывая голову.
— Осталось понять, что мы должны здесь увидеть.
— Может быть, среди этих штук есть волчок, — пошутил Шенг.
Он вытащил фотоаппарат и начал наводить его на ту или другую деталь. Электра указала ему на что-то в противоположном конце сада. Пищалка, которая словно прижалась к копытам деревянной лошадки.
— Там что-то есть под пищалкой… или мне кажется?
