Войдя вовнутрь, мы оторопело остановились. Повсюду в церкви горели свечи, причем не те которые зажигают перед иконами за здравие или упокой. Свечи были на сенах, вместо факелов, и на полу, вдоль дорожки к алтарю. Перед этой дорожкой, лицом к нам, стоял нарядно одетый священник. Он очень доброжелательно улыбнулся и спросил:
– Алекс и Веста?
– Да, – одновременно кивнули мы с принцессой.
Священник наклонился и зажег от ближайшей свечи еще две новых и поднес их нам:
– Возьмите и держите перед собой.
– Я не понял! А что происходит? – громко спросил я, забирая свечи у священника, – по какому поводу?
Из-за колоны вышли Исен с сыном, оба в белых рубашках, аккуратно причесанные. Уля стояла с другой стороны от нас.
– Вы же хотели обвенчаться, – голос Исена глухо звучал под сводами церкви, – зачем откладывать? – смущенно улыбнулся он.
Священник начал размахивать кадилом:
– Молодые следуют за мной, за ними свидетели, – затянул:
Блаженны все, любящие Единого .
Слава Тебе отец наш, слава Тебе.
Ходящие по путям Его …
Глава 6
Империя. Светлояр. Дом Алекса.
Тагар сидел за деревянном столом, в своем флигеле. Раньше он иногда готовил себе ужин сам. Но чем больше был срок у Млады, тем это иногда случалось чаще. Он любил племянницу и в память о своем брате баловал девочку.
Глубоко в душе он не одобрял выбор Млады. Понести от парня, которого совсем не знаешь, да ещё и придумать, что любишь его. Всё это блажь, которая лезет в голову молодым девицам. Хорошо что Алекс, отец ребенка Млады и предмет её обожания, оказался мужиком правильным. Это импонировало Тагару. Но всё равно, холодок к своему работодателю и родственнику надежно поселился в душе мужчины.
С одной стороны Алекс дал ему работу, и о Младе позаботился, и в средствах их не стеснял. Но кто заменит живое общение? Племянница, вон, каждый день вспоминает про своего суженого. Всё рассказывает небылицы своему животу, будучи уверенной, что её будущий сын всё слышит и понимает. А на деле? На деле возится с Елизаветой, да разговаривает сама с собой.
Вздохнув, мужчина отпил отвар из глубокой кружки. Ему ли судить? Она счастлива от такой жизни, и слава Единому. Как не крути, Тагар не смог бы обеспечить своей племяннице такого достатка, при всем желании и старании.
За дверью, на улице послышались шаркающие шаги.
«И что это я? – подумал Тагар отодвигая похозяйственную книгу, – все сыты, одеты, обуты, есть кров над головой. Что еще надо?»
Входная дверь отворилась и сдавленный голос спросил:
– Не спишь?
– Рано еще, – повернулся мужчина на голос. На пороге стояла скрючившаяся Млада, держась обеими руками за живот. Тагар подскочил навстречу племяннице:
– Что случилось? Тебе плохо?
– Дядя, – со слезами в голосе проговорила девушка, цепко хватаясь за его руку, – кажись я рожаю…, – и дальше стон полный боли, и шёпот – помоги.
Млада, медленно стала оседать на пол.
– Да ты того…, – чуть не кричал Тагар, – ты этого… Держись! Я щас! Давай на кровать. Что же ты … Нужно Ливсену позвать. Что ж ты сюда шла то, – руки у мужчины нервно дрожали, когда он хотел помочь племяннице.
– Не-не, на кровать не нужно. Я тут, на полу посижу, – отказалась от помощи девушка, и прошептала, кусая губы, – там Лизка… Не хотела пугать.
– Ты держись. Я щас быстро… Ливсену кликну и придём. Только ты того … дождись, – волнуясь, говорил Тагар.
– Ага… держусь, – вымученно пообещала девушка.
Тагар выскочил наружу и бегом кинулся к дому. Грохоча сапогами по лестнице, взбежал на второй этаж. Заглянул в комнату старого графа. Ливсены, сиделки графа, на месте не было.
– Чо хотел? – высокомерно спросил старый граф, лежа на кровати в окружении высоких подушек, – по делам, али так заглянул?
– Там того, – заикаясь проговорил Тагар, – Младка рожает!
– А я чо сделаю? – спросил граф Тургинов, – я тебе повитуха или как?
– Да пошел ты, – пробурчал Тагар, хлопнув дверью, из-за которой раздалась брань старого графа.
Мужчина рванул в соседнюю комнату, где жили Ливсена с мужем Оссилом. Комната была пуста. Он побежал вниз по лестнице в трапезную. В трапезной ужинали Елизавета с соседской девочкой–подружкой, Саймон, Ливсена и Оссил.
– Там это, Младка рожает! – забыв об обещании не пугать детей, выкрикнул Тагар, – делать чо-то нужно.
– Орать перестань, – по-деловому отозвалась Ливсена, женщина около пятидесяти лет, – эка невидаль. Идем. Саймон, позовите Алевтиду, – попросил она воспитателя графской внучки. Тот встал, пережёвывая кусок, быстрым шагом направился на кухню.
– Ты баню приготовил? – увлекая Тагара из трапезной, спросила Ливсена.
– Давно. И воды натаскал и дрова лежат. Огнивом чиркнуть и готово.
– Вот иди и чиркни, – напутствовала Ливсена, выходя с Тагаром на улицу, – где Млада? У тебя?
– Ага, сидит там…
– Хорошо. С баней управишься, бегом к бабке Роксане, что за углом живет.
– Да знаю я, – отозвался Тагар.
– Скажешь, что Млада рожает, пусть поспешит, – напутствовала женщина, – да не ори как резаный. Спокойно.
– Я понял, – совсем по-мальчишески проговорил мужчина, направляясь к калитке.
– Куда?! – прикрикнула Ливсена.
– Так это… к бабке Роксане.
– Баню. Вначале баню растопи…
Империя. Город Губов . Алекс.
Священник нараспев тянул молитву, а я растерянно смотрел то на него, то на Весту. Ну, Исен, ну удружил. От принцессы шёл такой коктейль чувств, что лучше их вообще не знать. Радость на уровне счастья, чёрточки сомнения и тревоги, боязнь и ещё фиг знает что.
– Веста, ты как? – я пристально посмотрел в глаза девушки. Та, не отводя глаз, прошептала:
– Я согласна.
Тихо так прошептала, а внутри у неё бушевал такой ураган радости, что я диву давался, как это она до сих пор не прыгает от счастья на одной ноге и не орёт во весь голос.
– Веста, ты подумай. Тебе придётся делить меня с другими моими жёнами. Это сложно…
– Ты считаешь, у меня не было времени подумать? – тень негодования начала гасить светлое чувство. Потом пошли нотки горечи и обиды. – Я думала, когда ты был в Диком лесу, потом в пустых комнатах дворца, на руднике. Но… – горечь разочарования и обиды снежным комом стала накрывать принцессу. Она выпрямила и без того прямую спину и официальным тоном произнесла, – ты прав, это была шутка. Неудачная шутка Исена. Не стоит сердиться на него. Идём. Ты говорил, нам нужно уходить из города.
